Александр Верников – прозаик, поэт, переводчик. Родился в 1962 году. Окончил иняз Свердловского пединститута, служил в армии. Начиная с конца 80-х публиковал прозу, стихи и переводы с английского, немецкого и на английский в журналах «Урал», «Знамя», «Новый мир», «Октябрь» и др. Автор трех книг прозы и двух книг стихов.Стихотворения опубликованы в журнале  «Урал» № 1 и № 5 за 2012 г.
Александр Верников*** Когда поем земли и восхищаюсь
В наш лучший мир на сколько съесть часов,
Я непременно после возвращаюсь
(не запирается калитка на засов)
с обертонами высших голосов.Мне дико жаль любимую собаку,
Мосластую, которой, хоть завойся, не
Возможно (как усопнет, в раку
Ее мослы к моим мощам) к Луне
Не волчьей мордой дотянуться в вое,
А, как в икру всей харею в “Савойе”,
Упасть —
Чтоб только зерна в пасть
Хозяину тайги — горбуши
Чистейших горних рек
В глаза и в уши,
Кончаясь, мечут свет,
Живее нет!..Се рек
Беззубым ртом безумный имярек.
 ***Я тут в дождевике в дожде гуляю,
В сырой траве вчерашний день ищу,
Эфирны шлягеры под нос себе свищу,
Под свой орлиный — дурака валяю?Да нет же — по сезону поддаюсь
Очарованью увядающей природы,
Объяли душу многоструйны воды
Небес приниженных — межвременным упьюсь.
 ***Слишком далеко шумит дорога,
Музыка внутри сильней звучит.
Я прильнул к земле, всегда дотрога, —
Мни ее, ласкай — не огорчитСвоего старателя отказом,
Вышепчет сокровища — бери,
Если простофилей веришь сказам,
И в глазах от веры фонари.Царственный наряд на мухоморах,
Малахитки-ящерки в траве
Изумрудной, в насекомых хорах,
В птичьих свистах трудно головеПродолжать точить кривую думу
О людском несчастье, о конце,
Предреченном свету… Просто шуму
Леса внять, чтоб гладко на лицеИ в душе совсем покойно стало,
Колыбельно — баюшки-баю…
Ни огня, ни воя, ни металла
Разрывного больше нет. В раюТак еще бывает, только в свете
Лучшем том едва ли осязать
Можно будет эти стебли, эти…
Словом… словом не могу сказать.
 ***Искал грибы и потерял кольцо
В траве с листвой — неслышно обронилось…
Ну вот и все, в одно соединилось
Моей жены — моей земли лицо,
И уж теперь до самого конца
Иного не увидеть мне лица.
Пусть будет даже самый VIP — Ривьера,
Пусть даже много выше всех — Тибет:
Мне в них не знать охот, как браконьеру,
Невольно сотворившему обет —
Чтоб пальцы безымянные земли
Стеблями в верный обруч проросли.
 О двух концах1В синем небе черный вран,
Точно немец, на таран
Вознамерившись идти,
Крутит “бочку” — ну, свисти,Холодок в моем нутре!..
Луг в морозном серебре:
Посреди помятых трав,
Кверху голову задрав,
Встречу “мессеру” стою —
Кто же срежет жизнь мою?
И когда со взмахом рук
Упаду на мягкий луг?Так и будет, знаю, да.
Только это не беда,
А рассчитанный удар —
Прямо в грудь несносный дар.2Лес уже голый, а тепло-тепло —
Когда еще снега его оденут?..
Иду проселком, и в душе светло,
Как в этом лесе, тихом обалденно.И каждый птичий свист и палой ветки хруст
Мне говорят, как я счастливо пуст,
И слышатся в прозрачной тишине
Как ноты абсолютные. Но мне
И в городе шумящем хорошо,
И, кажется, я эту грань нашел —
Между природой и людским кипеньем…
Чего еще искать, чего ещё
Я не воспел своим гортанным пеньем?В пушистой роскоши придет зима,
Но больше мне не будет от ума
Ни горя, ни сминающей кручины.
И рваться дальше больше нет причины,
Ведь дальше смерть — и та придет сама.Неотразимые протянет руки,
И с ней уйду без страха и без муки.
 ***Землею, листвою и летним дождем
Так пахнет!
Мы все еще други, все живы и ждем,
Как жахнет.
Болтают, что будет, и разом для всех,
И скоро.
Но это же курам на смех,
Мы вздора
За годы и годы наслушались — вот
Где новости-вести!
А что, если правда и впрямь повезет
И вместе
Мы все в ослепительный миг полетим
Куда-то?..
Давайте закурим, ребята, —
Гони чё смолишь, Серафим.
 ***В небе черный коршун нежно верещит,
Будто очень далеко ржет конёк…
Тут раскинулось село Горный Щит,
И шатаюсь близ него я, ванёк.По лесам да по лугам, меж болот
В вечных поисках жар-птиц-горбунков.
И однажды дураку повезет,
Станут баять, что, мол, вот был таков:Он схватил Жар-птицу за хвост,
Оседлал Конька-Горбунка…
А пока синь-высь очи ест,
Дразнят даль да ширь дурака.
 ***Гнезда вороньи в нагих тополях,
Снег пополам со стернею в полях,
Низкое небо, как серая вата, —
Так ли? Так точно. Во всем же права ты,
Милая наша унылая осень, рифма
К тебе очень точная — просинь,
Редко но метко подаришь такого,
Бывшего жаркого, о голубого!
Царский сапфир за твоими веками,
За облаками, за облаками.
 ***Стою на поле — облака
Плывут над ним, но нету птицы
Парящей, чтоб и свысока
Простором этим насладиться.
Зову, свищу — ки-кья, юрль-ююрль —
Канюк, сапсан ли, коршун черный,
Благословите наш июль,
Крылатый и нерукотворныйЖивой явите в небе крест!..
Ужели я молюсь? Кому же?
Раздольно и светло окрест,
И без знамения не хужеПогожий долгий летний день.
Но человек иного чает
И, замирая, замечает
Вверху несущуюся тень.
 ***За этой жизнью музыка цветет,
Как за оградой царские сирени,
И в дудочках-цветках ни ноты черной тени,
И крохи-ангелы, звеня, взимают мед.Как я томлюсь, вставая на носки,
Хотя б до самых нижних дотянуться,
В звучащее блаженство окунуться,
Поймать поющей мачехи соски.Но к ней расти — из тела вырастать,
И оставлять плотнейшее земное,
И забывать, что было — было “мною”, —
Чтобы ее простой частицей стать.
 ***Ноябрьская глухая красота…
Земля сера, безвидна и проста,
Как войлок, как шинельное сукно.
Но столько тайны в небе приземленном,
В лесу молчащем, в крике отдаленном
Летящей птицы с ветром заодно…Брожу, брожу по этому покою,
Стволы и стебли трогаю рукою,
Учусь покорности сырой земли,
Хочу успеть, пока в нее не лягу,
Умерить пыл, и укротить отвагу,
И стать как дерево, как то, вдали.Питаться водами, врастать корнями,
Распространяться ими меж камнями,
Тянуться вверх и в стороны, приют
Давать каким-нибудь ничтожным птахам,
Весною одеваться нежным прахом
И слышать, как в тебе щебечут и поют.
 ***Прости меня, прекрасная подруга, —
На прелести твоей воглубь зовущий створ
Я отзываюсь не по-старому упруго,
Прости, прошу, я старый мухомор.Всю жизнь я прорывал, как будто бы оттуда,
Покровы плотские родимейшей земли
Башкою красною — и, чувствую, остуда
Объемлет весь состав — как в небе журавли,В руках синички верные застыли —
Дрочи их, не дрочи, милуй их, не милуй —
Крадут меня у вас, уже почти накрыли
Воздушные крыла, воздушный поцелуй…
 ***Я вышел из себя и вышел на просторы
Раскатанной вовсю круглящейся Земли:
Вставали в горизонт синеющие горы,
Канюк парил вдали, канюк парил вдали.Безжалостный сквозняк мне продувает душу,
На волю вырвавшуюся из тела вновь,
И океан любви так омывает сушу,
Как сердце бившееся омывала кровь.Опять ли воплощусь когда-нибудь, когда-то,
Чтоб вновь уметь из черепа смотреть
Глазами страстными любовника, солдата
Глазами узкими — чтоб снова умереть?Не ведаю, не знаю, не гадаю,
А только облаком отвязанным лечу —
Повсюду есть, без удержу и краю, —
Все и ничто. Ни доли не хочу. ***Голубая родина Фирдуси,
Маков цвет Ширазовых полей!..
Это ж надо, Господи Исусе,
На Востоке требовать: “НалейМне, чайханщик, розового чаю!
Чтоб качалася по-русски чайхана,
Я ее сегодня закачаю
Строчкой крепче крепкого вина!”Он вовек не шестерил газелью,
В Персии ни разу не бывал,
Но, ударив по родному зелью,
Золотыми сливками блевал.Сливки, слитки, слезы золотые… —
Век рязанской рожи не видать!
Будет в большевеющей России
Пастернак петрушечный рыдать
Голосом игрушечным Живаго
До позорных нобелевских ласк...Ты сегодня, дорогая Шага,
С хоросанным поездом в Дамаск
На ножах буланых улетая,
В лепестковой буре на волне
Сладковейных ароматов края,
О Сергее о ЕсенинеДонеси благую весть до неба
Самых православных мусульман!
Если так случится — до Эреба
Разойдется суфиев туман.***В рифму тянет, как в воду, —
Наводитесь, мосты!
Мне по шифру — по коду
Навывают свободу
Во летальну погоду
Зазывалы-винты.Винтовым коридором
Я винчу матадором:
Ой, фламенко-фанданго,
Андалузские псы!
Чижик-пыжик, Фонтанка,
Коммунальная пьянка —
Надрывает тальянка
Баритоны-басы.Федерико Гарсия,
Не найти, чем “Россия”
Лучше рифмы — ты видишь,
Как мы вдруг заодно
В мандариновой роще
И в березовой роще
Выпиваем от выдерж-
ки
Золотое вино?!***Внутренний Хармс роговыми очками
Сильно сверкает на всю детвору,
Голыми тянется взяться руками
За незамужнюю чью-то икру.Белое солнце желтой пустыни
Жарится в небе, и плещет чадра
На комиссаркины косы льняные,
Где миражами встает Бухара.Можно не спятить с этакой жизни,
Если, свернувшись удавом, уснуть —
Не принимающей сына отчизне
Пастью усталой навстречу зевнуть.***Может быть… Но я беспечен:
Будь как будет, как-нибудь —
Я санями обеспечен,
Кони сами знают путь.
Я откинусь и забуду,
Где я, кто я — снег свистит,
Никуда из ниоткуда
Нечто борзое летит.Что-то слышится родное —
Нет, послышалось, мираж —
Привиденье слуховое
При вхождении в вираж.“Чуть помедленнее, кони!” —
Это что еще за хрип?
Если гоним, значит, гоним,
Если трип, то полный трип.К черту упряжь — пусть уж сани
Мчатся сами по себе,
Пусть несутся небесами
Силой, волей и т.п.Пусть уж и саней не будет,
И уснувшего в санях,
Как щекоткою, разбудит
Невесомостью меня —Ух ты, ах ты —
Р-раз, и в космонавты!Без скафандра да в открытый
Космос — это ничего,
Если сам такой, открытый,
И — как следует… того.***“Постой, пароход, не стучите колеса,
Штурвальный, нажми на тормоза!
Меня уважают как старшего матроса —
Навыкате пьяные глаза”.Ерёма, Ерёма, сидел бы я дома,
А тут вдруг заваливаешь ты:
“Вставай, мол, пойдем и что надо найдем мы,
Как гайки находят болты!Не надо бояться, болтать — как болтаться
На рее позорным мешком;
Извольте сказать, как смогли оказаться
В команде с таким языком?”С таким языком оказаться в разведке —
Как взять и язык развязать…
Не дай тебе Боже сгодиться в подметки,
Чтоб голую землю лизать!Впечатление от посещения большого книжного магазинаВ отделе “Современная поэзия”
Стоит невыносимая мура —
Лишь Рыжий, заточивший рифму в “лезвие”,
Порой сверкнет — и больше ни пера.***Крылатый мой, Карлуша, Кастанеда,
Курлыкать будем или — полетать?
Что слаще бавит? Светская беседа —
Она того… нагваля не видать.Давай, пернатый, — хрена ль нахохл‰лся?
Колись про, помнишь, крикнул: “Невермор”.
Эдгарушке по правде ли свалился
Или сподвигнул скальда мухомор?Какого Одина в глазу смородина?
Стреляешь, клюв, глазами наповал!..
Родная родина, страна Володина —
Ты, граешь, тут пролетом не бывал?Узнай тогда скорей,
Бессмертный черный вран,
Как на людей зверей
У нас спускал тиран.Ты хочешь знать, Борхйс,
Чего в тебе не так?
Ты из очков эфес
Себе согнул, чудак.Ну ладно, брат Маркйс,
Ты пособлял как мог —
Но с Фолкнером и бес
Нобелеатом б смог.А андских кондоров
Видал ли ты?
Прозаик Бондарев —
Живой? ПластыВоенной памяти
Хранит твой дар…
Пора в себя прийти —
Сигналь, мой car! ***Карлос Кастанеда, милый друг,
Как Каштанка ты у дяди Вани,
Выскользнув из чародейских рук,
Выскочил на освещенный круг,
Обратил всеобщее вниманье —
Первое, второе и вообще,
Всякое — на дяденьку в плаще,
Ну реально факирс.ком — о дон Хуане
Разбрехал на весь крещеный мир,
Средь чумы ракетоносной пир,
Да горой, устроил, в океане
Хаоса материальных бурь
Поднял чудный остров — ну не дурь
Ли все это: сказки о дурмане?
О волшебном кактусе, о том,
Как летал ты кверху животом
Вместо воздуха в цветном тумане,
Прыгнув в пропасть, бездны на краю
Постояв, нелегкую свою
Вспомнив жизнь?.. Но все равно спасибо
Говорю тебе, матерый, глыба
Человечины, сердечный мой!
Всякий раз, когда приду домой,
Я тебя мусолю на диване. ***Я не флейта в носу, а вибрато —
От ядра до беззвучных небес
Я вибрирую — слышите брата,
Эй вы там, кто вы есть в голубез-Дне, слов нету, бездонной —
Только звуком в нее и заглянь…
Я пишу на стекле заоконном,
Оскар Уайльд, в твою честь эту дрянь.
***Я лягу в тебя, о земля моя Дева,
Таврида-Ярида-Гора Благодать,
И больше не буду направо-налево,
Налево-направо орланом летать.Я лягу-зароюсь, звездою укроюсь,
Во вглубь самоцветную вдую дуду
Тебе, дорогая, — костями откроюсь…
Скелетом впечатаюсь, кровью войду.