В именах уральских художников можно затеряться. Их немало. Однако до сих пор происходят открытия имен новых.
Так, в начале 1990-х в Свердловске/Екатеринбурге вспыхнула на короткое время звезда Ирины Санчес (Заборовской) – художницы, прибывшей из Перу, чья выставка графики состоялась в Музее молодежи в 1994 году (напомним, так назывался в 1988 -2005 гг. современный Музей истории Екатеринбурга). До этой выставки была еще одна, в 1993-м, в офисе страховой компании «Остин». Были и публикации о ней и ее творчестве, но их уже почти не найти – осталось лишь в интервью с Ириной Заборовской в малотиражном журнале «Пастор Шлаг» (1991, №10), издаваемом в Первоуральске Сергеем Тимориным, и, возможно, где-то сохранился экземпляр газеты «Доверие» за 1992 год с публикацией о ней.…
Ирина Заборовская 2006 г., Санкт-Петербург.
Ирина, живя в те годы в районе Эльмаш, готовила новую выставку – свои работы маслом, но… Годы были криминально насыщенные, и помещение, где находились картины, было ограблено в одну из ночей.
Вероятно, это была одна из причин, заставивших Ирину Заборовскую покинуть Урал, показавший свою теневую сторону. С тех пор она жила в Санкт-Петербурге, и, в конце жизни – в Тавде, на своей родине. Там состоялась и ее последняя выставка – в октябре 2011 года. Там же, в Тавде, в возрасте 50 с половиной лет Ирина Александровна Заборовская-Санчес ушла из жизни. Ушла трагично, вместе со своей матерью – Марией Фроловной Заборовской. Трагично до такой степени, что об этом в мае 2012 года даже не писали СМИ. Тема оказалась закрытой.
В память о необычной судьбе и творчестве художницы, которой 19 октября исполнилось бы 60 лет, мы публикуем воспоминания друзей Ирины Заборовской.
Ирина Евдокимова, директор Тавдинского музея леса (Музея лесной и деревообрабатывающей промышленности)
«Ирина Александровна Заборовская родилась 19 октября 1961 года в городе Тавде Свердловской области. После окончания 8 класса школы № 18 и 10 класса школы № 2 Ирина уехала учиться – сначала поступила на художественно-графический факультет Нижнетагильского педагогического института, но, не доучившись, уехала в Ленинград, где в 1985-м окончила Ленинградской ПТУ №22 по специальности «чертежник-конструктор».
История умалчивает, как Ирина в 1980-х вышла замуж за перуанца по фамилии Санчес, и свое образование уже продолжила в Лиме, столице Перу.
Как вспоминала сама Ирина: «художественные навыки рисунка, живописи, композиции я приобрела, посещая занятия в Академии Художеств в Лиме, где преподавателем группы был профессор Велярде, единственный на то время перуанец, который окончил Московский Художественный институт имени В.И. Сурикова».
Там же в Перу, в г. Ускиль (в 1987 году) и состоялась ее первая персональная выставка.
После возвращения в Россию, оставив супруга, Ирина вернулась в Тавду, работала в художественной мастерской. В начале 1990-х она уехала в Екатеринбург, тогда еще Свердловск, где состоялась ее выставка графики в Музее Молодежи в 1994 году. Затем – Санкт-Петербург, - город, который более всего, видимо, соответствовал её душе, где она окончила в 1996-м заочно Университет и получила диплом преподавателя испанского языка и литературы. Живя и работая в Санкт-Петербурге, Ирина продолжала писать картины, периодически участвуя в экспозициях: в Санкт-Петербурге в 2001 году, в Баден-Бадене в 2002 году, и в Стокгольме в 2004 году.
На выставке Ирины Заборовской в Тавде. Музей леса. 28.09.2011.
За последние пять лет, по своей работе, Ирина несколько раз побывала в Испании, где восхитилась, по её отзывам, изумительной архитектурой Гауди в Барселоне, музеем Сальвадора Дали в городке Жирона, готическим городом Гранадой, замком-городом Толедо, музеем Прадо в Мадриде. Колорит испанских пейзажей и сочность красок природы этой средиземноморской страны оставил впечатляющий след в ее памяти, как Ирина Александровна сама неоднократно говорила, и эти впечатления легли мазками красок на картины, которые она экспонировала на своей последней (увы) прижизненной выставке, проходящей в родном ее городе Тавде в сентябре 2011 года».
Открытие выставки Ирины Заборовской в Тавде. Музей леса. 28.09.2011.
Сергей Тиморин (г. Первоуральск): «Мы познакомились с Ириной Заборовской на рубеже 80-90-х годов прошлого века, когда посещали с супругой Элей чету Новопашиных в Екатеринбурге. Ребята тогда снимали квартиру где-то на Эльмаше. Ирина также была в это время у них в гостях. Немногословна, тактична, интеллигентная. И ещё вот эта приставка (приписка) к фамилии "де Санчес" добавляла шарма и таинственности. Запомнился свитер необычной вязки (который очень подходил Ирине) и незамысловатая повязка для волос. Конкретных тем разговоров уже, конечно, не вспомнить. Мы были в меру начитаны, интересовались (кто больше, кто меньше) искусством, наукой, культурой в целом.
Надо напомнить, что Новопашины в этот раз снимали 2-х комнатную квартиру (на ул. Таганской). Во второй комнате, в которой из мебели были лишь кровать, стол и пара стульев, иногда перекантовывались друзья.
Так вот, в очередной из приездов мы застали в этой комнате Ирину, которая писала картину. Не "рисовала", а именно Писала - энергично размазывая пальцами правой руки масляную краску различных оттенков на зелёном куске обычной бумаги. Даже почудилось, что Ирина играет на диковинном инструменте или делает магические пассы. Я попросил художницу разрешения поприсутствовать до завершения сего действа (хорошо знаю, как творческие люди нервно реагируют на то, что кто-либо отвлекает их от созидания). Но Ирина сказала: "Пожалуйста".
Когда она закончила работу и вытерла руки о тряпку, я обомлел - на столе лежал букет уральских свежих астр! Я начал бормотать о том, что вот великие французские импрессионисты и даже некоторые их российские последователи тоже иногда использовали данный приём написания. Ирина тактично соглашалась.
И тогда я решился ещё на одну наглость. У меня с собой была любительская 8-ми миллиметровая камера с незаснятой плёнкой. И я попросил Ирину написать ещё одну картину в подобной манере, а я бы все это запечатлел. Она согласилась. Когда всё было завершено, Ирина прямо спросила: "А тебе честно нравится?". Я утвердительно кивнул. "Тогда - держи, дарю! " - спокойно заключила художница. Мы, конечно же, с супругой просто обалдели от такого подарка. Дождались, пока работы подсохнут и на следующий день с максимальной бережностью доставили в Первоуральск. Заказали рамки и с гордостью повесили к себе в спальню.
Это все происходило летом 1992 года, о чем гласит надпись на коробке со снятым фильмом.
Сергей Тиморин: Ещё одна работа Заборовской де Санчес, с условным названием "Зелёная абстракция" висит на одной из стен нашей квартиры. Эта работа хранилась у Григория Омельченко, бывшего ученика Сергея Новопашина. Они жили в том же доме на Таганской, и Ирина была в дружеских отношениях с Григорием и его мамой. И, видимо, часть её работ сохранилась у них. В начале 2000-х этот холст, свернутый в рулон, привез Новопашин. Я нашёл хорошего мастера, и он аккуратно натянув холст на подрамник, вставил его в рамку.
Ещё одна встреча с Ириной была в «доме-музее» наивного искусства и одновременно мастерской художника Олега Елового. Встречу помню весьма смутно. Хотя и там я снимал кино. Об это также жизнерадостно утверждает надпись на коробке. Даст Бог, я всё-таки смогу хоть как-то отцифровать уникальные кадры. А встреча эта была в октябре 1992 года. Как раз, видимо, после выхода журнала "Пастор Шлаг" номер 10.
Ещё была встреча на одной из первых (если, вообще, не первой) персональных выставках Ирины Санчес в Екатеринбурге весной 1994 года в Музее Молодёжи. Называлась выставка "След руки - след души"... Блин, символично то как! На ней были представлены, в основном чёрно-белая графика Ирины. На входе Санчес дарила всем входящим необычные презенты - небольшие овальные камешки, которые Ирина слегка дорабатывала несколькими штрихами, и получалась то «японочка» (как у меня), то необычный зверь, то диковинная птица, или просто пейзаж. Я оставил ещё Владимиру Быкодорову - директору музея - несколько десятков экземпляров журнала ПШ, чтобы он реализовал их, а деньги отдал Ирине».
Сергей Новопашин (г. Екатеринбург): «Ирина Заборовская… Школьные годы чудесные… Рассматривая свои фотоархивы, невольно вспоминаю, как мне, обладателю фотоаппарата ФЭД-2 фактически пришлось вести фотохронику трех параллельных классов в школе. Ирине, с которой я познакомился в 1977 году, уделялось особое внимание… Фотографировал я ее даже на уроках и на занятиях по черчению, которые мы вместе с друзьями посещали в рамках профобразования.
Ирина выпадала из контекста тавдинского бытия полностью – внешностью, одеждой, манерами, интересами. Собственно, она такой и оставалась всю свою жизнь. Отсюда, вероятно, и ее мотив одиночества и некой потусторонности. Это ее качество, кстати, сразу отметили студенты в Лиме, где «белая девушка из СССР» училась, дав ей прозвище «приви» - от «привидение». Она же использовала его как сигнатуру на своих рисунках.
Сергей Новопашин: До ее отъезда в Ленинград , а затем в Южную Америку, мы встречались в 1981 году, о чем свидетельствуют фотографии, где запечатлены Ирина и ее старшая сестра Виктория - дома, во дворе, в соседнем с домом лесу.
Спустя годы (а это был, примерно 1989 год), я вдруг встречаю Ирину в Тавде. Июнь. Ее стрижка под Шинейд ОʹКоннор образца 1987 года явно шокирует ханжей, что само по себе круто вдвойне, поскольку Тавда - город «гулаго-гуфсиновский», так сказать, и лысая женщина на улице - это тот еще вызов. Как оказалось, так она выразила свое бегство из Перу, бросив семью добропорядочного дона Санчеса и заросли коки на склонах Анд.
В общем, я ей тут предложил переехать в Свердловск, где творческая струя молодых и неформальных уже набирала силу и в кругу моих друзей художниками были, наверное, каждый третий… В итоге, в августе она уже поселилась у нас в съемной квартире на новой Сортировке, где мы жили дружной семьей: я, жена Наталья, сын Клим и художница Ирина. Все, кроме двухгодовалого Клима, спали на полу в одной комнате. Я познакомил её с нашими художниками – в первую очередь с Олегом Еловым, и они, похоже, тогда взаимно повлияли как-то друг на друга. Во всяком случае, наивизм и минимализм их точно породнили.
Помогая продвижению ее творчества, мы с Сергеем Тимориным опубликовали в 1991 году интервью с Ириной и несколько графических работ в журнале Сергея «Пастор Шлаг». Потом была выставка в офисе страховой компании «Остин» - в 1993-м (помнится, Саша Фролов [2] помог устроить, известный дизайнер; ушел из жизни в 2009-м), после – в 1994-м, у Быкодорова в Музее молодежи… В общем, были какие-то движения «в сторону весны», надежды, проекты…
Потом вся наша семья перебралась с Сортировки на родной Эльмаш, где мы жили в разных комнатах одной квартиры. Опять же съемной. Ожидаемо, комната Ирины была завалена ее работами … стойко пахло маслом… Ряд ее натюрмортов той поры был написан пальцем, ибо и кистей то не было… Затем она нашла отдельную квартирку на том же Эльмаше, но после того, как её почти готовую выставку «вынесли», она чуть упала духом… И уехала в Питер, Екатеринбург отвергнул её…
Вновь встретились мы уже в 2011 году, когда она вернулась на родину в Тавду и наездами бывала в Екатеринбурге. То, что случилось в начале мая 2012 года – за рамками понимания вообще. Она ушла, и ни я, ни кто-либо другой, не смогли ей помочь… Она всегда со мной, как и две её картины: одна – традиционные для её творчества наивные «Цветы в вазе» и «Индеец провинции Писак» перуанского цикла…».
Виктория Заборовская: «Бывают дни, когда мне удается не думать о тебе… когда труды и заботы о близких заглушают плач сердца. Жизнь повсюду бьет ключом, и все напоминает о тебе. Словно мы идем вместе… И если бы ты смогла увидеть меня, то поняла бы, как я тебя люблю…».
