За последние годы произошло несколько случаев стрельбы в школах. Чаще всего организаторами выступали сами учащиеся, которые стреляли по своим одноклассникам и учителям. Самый резонансный инцидент произошел в селе Отрадное в 2014, когда школьник пришел с ружьем в школу, взял в заложники одноклассников и убил несколько взрослых. В сентябре 2017 года подобный случай был в Ивантеевке, где школьник расстрелял несколько человек. Последнее происшествие произошло в Керчи, где студент техникума заложил самодельное взрывное устройство, а после того как оно сработало, открыл стрельбу из ружья. После этого парень застрелился.
Все это обнажает серьезную проблему, о причинах которой мы поговорили с Георгием Львовичем Амусиным - психоаналитиком, психотерапевтом, членом Ассоциации психологов и психотерапевтов Свердловской области.
Георгий Львович, на ваш взгляд, чем может быть вызвана такая агрессия в отношении школы и желание подростков стрелять в «своих»?
Подобные случаи у нас стали суровой явью. И на беду в России появилась третья проблема, помимо «дураки и дороги», теперь это еще и подростки. Вообще, после истории в Керчи ходят слухи о том, что это событие хороший постановочный акт. Если анализировать пришествие, в том числе с точки зрения военных профессионалов, складывается мнение, что один подросток не смог бы быть таким хладнокровным и организованным, и в его голове такой план вряд ли бы созрел.
Сами по себе преступления с точки зрения человечности становятся все безумнее, и безумнее. Начиная от того, кто выбирается в качестве мишени, заканчивая финалом – террорист ничего не приобретает, а заканчивает жизнь самоубийством.
Нужно понимать, что психология криминального человека вообще значительно отличается от психологии обычного человека, а психология подростка является особым феноменом – это шарада, ребус. Поэтому общепринятыми вещами это не измерить и не проанализировать, нужен специальный инструмент. В связи с чем, назрела потребность серьезно изучить антисоциальную психопатологию. Чтобы понимать эти вещи, нужна специальная подготовка. Тему антисоциальности, агрессивности и терроризма за рубежом изучают несколько институтов, активно готовят специалистов по этой проблематике. Действуют рабочие коллективы из психологов, психоаналитиков, психиатров, социологов и философов. У нас же нет таких проектов.
Если человек идет расстреливать своих одноклассников, это все-таки психическое отклонение? Это действительно патология или его свободный выбор? Или в каждом случае это разные вещи?
Это могут быть разные вещи. Когда медицина пытается исследовать таких людей и подвести под определенный диагноз, формально они оказываются здоровы. У нас сейчас времена агрессивных психопатов, и мы пытаемся понять, что же такое психопатия и социопатия. Дело в том, что окружающие люди не воспринимаю за психопатологию, то, что таковой является. Трудно заподозрить неладное, если человек не галлюцинирует, не истерит, он просто замкнут, ни с кем не общается, но он никому не мешает. Однако у этого человека могут быть серьезные отклонения.
Понимаю, мы же не можем всех замкнутых отвезти лечиться…
Проблема в том, что психопат не хочет лечиться. Чтобы человека отправить на лечение, нужно его согласие, но что делать, если он согласия не дает. Тогда нужно решение суда, но и с этим зачастую проблемы, бывает, что прокурор выступает против, аргументируя тем, что не видит патологии. При этом врача могут просто не услышать. На моей памяти было несколько случаев, когда человека не могли отправить на лечение, пока он не совершил убийство.
Вернемся к случаю в Керчи. Парню захотелось получить оружие, он проявил определенную организованность, решил финансовые вопросы по покупке оружия, получил всю необходимую разрешительную документацию, в том числе справку от психиатра.
Психиатр оценивает человека примерно так: татуировок нет, вежлив, добр. Прием ведется максимум 10 минут, но чтобы поставить психиатрический диагноз нужно около трех недель. Человек сходу внутренний мир не откроет. Не каждый врач способен по внешнему виду что-то заподозрить, только если у него большой профессиональный стаж 20-30 лет. В ходе таких профосмотров даже анкета не заполняется, поэтому к психиатру претензий и быть не может.
Почему он выбрал именно колледж, а не рынок, например?
Колледж для «керченского стрелка» был социально насыщенным местом, где он самоутверждался, где появлялись необходимые социальные связи. Там он проходил испытание социализации. К людям и этому месту у него созрели определенные чувства, но были ли эти чувства дифференцированы? Зрелый человек умеет дифференцировать, например, определять, что к одному человеку у него такие-то чувства, к другим - другие. Он не будет просто палить по людям, а выберет кого-то одного. А «керченский стрелок» сформулировал одно чувство ко всему заведению и расстреливал всех подряд.
Выходит, что это проблема подросткового возраста?
Подросток, переживая подростковый кризис, склонен формировать психотические установки, то есть впадать в психоз – ненависти или любви. Но чтобы их реализовывать, нужна определенная структура – психотическая. Нормальный человек может про это думать, но в итоге ничего не сделает. А стрелок к своему акту долго и плодотворно готовился. Следовательно, у него это было на уровне одержимости. Если анализировать его быт, его родственников, его отношения с другими, можно обнаружить какие-то следы психотичности.
Мы часто наблюдаем такое в обществе, когда человек, переживающий депрессию, начинает ее проработку с того, что формирует ярко выраженный агрессивный акт, к людям, которые оказались неожиданно в его руках.
Есть такая тенденция общей жестокости подростков, жестокости их взаимоотношений. Они бьют друг друга, бьют отдельных детей и выкладывают все это в интернет.
Когда мы говорим о подростках как таковых, мы обращаем внимание, чем заполнена их психика. С одной стороны, их основная задача социализироваться, с другой, они наполнены еще детскими феноменами. Если со сдерживающими детскими установками они попрощались, а свое нравственное чувство еще не приобрели, то перед нами как раз те люди, которые называются психопатами.
Проявление агрессии для таких людей – тип близости с другим человеком. Для кого-то агрессивность – это самоутверждение, для кого-то – путь к временной власти, для кого-то – способ получения удовольствия. При этом у таких людей нет «чувства другого человека», они не понимают, например, что другому больно. У психопата нет чувства прогностичности, он не думает, что будет после того как... Психопатическая патология дает ощущение того, что «я все могу». Его зерно нарциссическое: «Я сам устанавливаю правила. Я делаю, что хочу и не думаю, что мне за это что-то будет. Другие в этот момент обязаны мне подчиняться». Таким типом мышления обладают психопатизированные тоталитарные государства, некоторые маленькие дети до 5 лет и пациенты психиатрической больницы в своих фантазиях.
Влияет ли на рост агрессии среди подростков социальная ситуация в стране?
Нужно признать, что эффективного социального воспитания у нас нет. Мы не пользуемся традициями пионерских организаций, например, хотя опыт был достаточно интересным. Мы не задумываемся, какие ценности подростки считывают с нас. Подросткам нужно дать то, что им нужно, подключать их к нашим социальным ценностям. Пока у нас не будет идеологии, у нас не будет программы работы с подростками.
Может ли такое поведение быть заложено генетически или все же среда сыграла свою роль?
Больной человек в голове может родить патологические мысли. Поэтому при диагностике таких людей у них часто находят детскую невропаталогию и неврологические диагнозы, а в их биографии обнаруживаются определенные условия воспитания. Керченский стрелок, кстати, воспитывался один без отца, родители состояли в секте. Когда подросток находится в прицеле религиозного воспитания, если его принуждают, то у него формируется отвращение ко всем ценностям, которое эта религия проповедует.
В свое время в Германии провели исследование, какие душевные расстройства бывают в семьях священников. Оказалось, что в семьях служителей культа ( это были протестанты и католики) значительно выше процент выходцев с антисоциальной психической патологией. Тех которые представляют для общества проблему. Среди наших народовольцев и революционеров также было достаточно детей священников.
Это значит, что при определенных условиях существующая у человека патология прогрессирует.
Как избежать таких трагедий? Ясно, что сегодня мы уже просто обязаны предложить целую систему профилактики таких случаев. Наша система ценностей не предлагает пантеона героев, которым можно подражать. И на данный момент не понятно из кого формировать этот пантеон, кто наши герои? Ведь те, кто занимают первые места в сводках новостей, скорее, антигерои.
Система ценностей в принципе существует, но вопрос в том, как человек с ней встречается? Поддерживает ли эту систему ценностей культура, поддерживает ли ее общество, поддерживают ли ее люди, которые управляют этим процессом, люди государственные, отвечающие за нравственность? Если люди говорят одно, а делают совершенно другое, только слепой не заметит этого. Подросток - это состояние бунта, человека в таком состоянии оставлять наедине с самим собой не желательно, необходимо чтобы с ним работали планомерно, стратегически.
Наши детские герои из прошлого СССР были славны тем, что они красиво, славно погибли, то есть герои-жертвы. Это сыграло на определенном этапе исторического строительства, но потом в 50-60-е годы не пришло смены главного героя. И литература и искусство искали, кто будет этим героем. Потом Стругацкие создали красивый образ ученых мужей. Однако и Стругацкие в сказке о «Тройке» приходят вместе с читателем к выводу, что времена героев закончились.
Может ли быть так, что все эти случаи стрельбы в школах, имеющие широкий резонанс, освещаемые в СМИ, провоцируют насилие. Кто-то, посмотрев такие сюжеты, тоже решится на подобное преступление или даже более коварное уничтожение своих одноклассников?
Будет тот феномен, который показан в фильме «12 обезьян». То есть, пришла в голову мизантропическая идея – уничтожение всего человечества – и я буду эту идею осуществлять.
Мы живем на очередном сломе эпох. Те задачи, которые были нам представлены 100 лет назад, мы не решили. Где-то затянули, где-то стали решать что-то другое. Эффективного способа выхода из этого человеческого кризиса мы не нашли. И черты кризиса, в какие игры бы мы не играли, постоянно проступают.
Меня не удивит, если каждые две недели будет происходить событие, подобное событию в Керчи. Потому что никто не пытается понять, как с этой проблемой работать на разных уровнях.
Так складывается потому, что обществу сейчас важнее, чтобы заявление прозвучала из уст чиновника, а не от специалиста обладающего необходимыми компетенциями и опытом в решении проблемы. Носителей специальных знаний стали снимать с пьедесталов. Основной тезис такой информационной политики – «хлеба и зрелищ», отсюда и предпочтения в том, кого давать в эфир. Зачастую, чтобы развеселили важнее, чем компетентность.
Получается, что у нас нет идеалов, нет идеологии, упущен процесс воспитания молодежи…
Я бы сказал жестче, психопатологизация нарастает и мы не можем ничего ей противопоставить. Противопоставить можно только истинные ценности, а они совсем не в тренде. Проекты, которые реализуются сегодня в нашей стране, призваны вернуть эти ценности, но их делают люди, которые, либо сами в них не верят, либо думают о своих выгодах, не думая о нас.
Сейчас много разговоров о патриотическом воспитании. Чиновники пишут концепции и придумывают патриотические проекты.
Говорят. Если бы это обсуждали люди, которые свою патриотичность проверили практикой жизни, это было бы эффективно. Раньше у нас были фронтовики, которые реально познали меру добра и зла в своей жизни. Это было мощное поколение, которое оказывало влияние на протяжении нескольких других поколений. Уберите двойную мораль. Судите по делам, не взирая на статус и положение в обществе. Носителями так нужных ценностей могут стать обычные люди. Только нужно предоставить им экран не в пошлом ток-шоу, а в серьезной программе.
Как изменить систему образования, которая на одну треть формирует нашу молодежь?
Текущее обучение во многом исключает такую важную вещь как анализ. Сейчас все сводится к заучиванию информацию, чтобы потом ее в заученном виде бездумно применять в жизни.
Воспитание и образование не должны быть формальным процессом, приводящим к сдаче ЕГЭ. Было бы здорово, если бы учителя в школах имели необходимые психологические навыки по работе с личностью, получали бы за это одобрение сверху и личностное удовольствие. Выявлять для работы в школе нужно таких людей, которым нравится то, что они делают. Принцип «Я начальник – ты дурак» должен быть исключен из процесса обучения. Учитель должен уметь вести диалог, дебаты – личностно и содержательно. Это помогло бы уменьшить количество происшествий подобных трагедии в Керчи.
Подготовил Илья Макридин