Литературный критик, писатель, поэт, журналист и пр. Вячеслав Курицын выложил в Фейсбуке короткий сказ «Ельцинская Прибажовинка».
По словам автора, сей сказ написан по просьбе художника Александра Шабурова к фестивалю «Бажов-Фест», который в эти дни проходит в Уральском филиале Государственного центра современного искусства в Екатеринбурге.
«Шабуров вынудил меня написать для него сказ. Вроде будет книга, но когда, не знаю», – написал Курицын и ниже прикрепил текст о Малафее, Синем Грибе, Иване Жабе и пр.
ЕЛЬЦИНСКАЯ ПРИБАЖОВИНКА (сказ Курицына)
Малафей родился в Пышме. В детстве он съел в лесу Синий Гриб; думали, помрет или утопится, ан – нет. Напротив – помог редкий Гриб. Завелась у Малафея замечательная, каких прежде и не бывало, Ельцинская Прибажовинка. В Пышме многие испугались, удивились, а прочие призадумались. С одной стороны, на весь белый свет пойдет молва о Пышме. Ведь не было прежде на просторах эдакой удивительной Прибажовинки. С другой стороны – сенсация и суета. Жить приятно, когда вокруг, как у тебя. У каждого корова, конь, колодец, пухлая подруга, книга, литр первача и с огорода правильная закуска. Кое в чем разница, подруги какая побольше, какая покороче, конь какой в яблоках, какой так. Но в общем разница обычайная, не раздирающая души. А тут у Малафея – Ельцинская Прибажовинка! Нет, Малафей парень свойский, если звали – спешил на помощь, да и сам помогал, если кому что исправить, или скот вылечить, или вдруг праздник или мало ли что, даже и пожар – никому не отказывал, всегда в первых наперевес с Прибажовинкой рядах. Чистая польза, ноль вреда.
И все равно, когда подрос Малафей и укатил в Катерград на учебу, вздохнули спокойней в Пышме. Помог – да и ладно. Хорошо, что укатил.
В Катерграде Малафей вел себя осмотрительнее, аккуратно, мало ли что. Не тыкался так-то уж в каждую щель с хваленой своей Прибажовинкой, берег ее. Поначалу просто скрывал, потом, конечно, выплыло: Ельцинская Прибажовинка не шило вам и не мыло, долго по мешкам не утаишь. В Катерграде-то о ту пору, как и всегда на Урале, жило много и самостийных, которые и без Прибажовинки ох как сами многое могли. Ну, чего греха таить, с Прибажовинкой почти во всех делах добиться можно было погуще, но звали Малафея редко, в крайних лишь ситуациях, когда ни мытье, ни катанье не помогало.
Возникла однажды такая ситуация, что без Прибажовинки хоть топись. Проходила в Катерграде выставка танков, и сам Иван Жаба приехал посмотреть, что как, послушать, кто что. Полез и в новый танк, призванный быть вселучшим по миру. Как в такой танк попасть, если ты не танкист? – да никак! Только если ты очень большой начальник. А Иван Жаба был тогда самым большим начальником не на Урале даже, а по всей Территории, вот соблазна и не избежал. Полез в танк, а пружина лопнула, и Ивана Жабу люком за крылья пришпилило. Он дрыг-дрыг – тщетно. Он раз-раз – хрен. Все вокруг прыгают, а как помочь? – никак! Послали тогда за Малафеем. «Не серчай, дескать, Малафей, явись стремглав вместе с Ельцинской Прибажовинкой!». Малафей не чинился, прибыл. Ельцинскую Прибажовинку к Ивану Жабе примкнул, звук раздался, люк расщелкнулся. Вышел Иван Жаба вон почти невредимый, только половину крыла помял.
Счастлив Жаба! «Чем, говорит, Малафей, наградить бы тебя», а у самого на уме, как бы Малафея вместе с Прибажовинкой на службу себе приманить. Думал-думал да придумал: назначил Малафея своим правым крылом по всей Территории да взял с собой в Кремль. Думал оженить Малафея на дочери своей красавице Недрачёне, а пока Малафей с Недрачёной милуются, к Ельцинской Прибажовинке втихаря в одиночестве подобраться.
Но едва прибыл Малафей в Кремль, грянула Большая Война. Не до женитьбы! Враг одолевает, на башни лезет, брусчатку всю на Красной Майдане изгрыз. Иван Жаба Малафея пустил впереди всех полков, сквозь знамена с Ельцинской Прибажовинкой впереди. Враг жмет, Территория вот-вот на куски разлетится, как протопланета, Ивану Жабе мерещится уже Страшный Крюк. Тут пустил Малафей в ход верную свою Прибажовинку. Враги кусками летят! Там, где по границам Территории ожог пошел, прикладет Малафей Прибажовинку, все и излечится. Там, где разжижилось, вмиг загустеет, там, где загустело, бздык да разжижится: ловко управляется Малафей-молодчина с Ельцинской своей Прибажовинкой! Настает решающий момент схватки. Стяги реют, ядра свистят, политическая карта трещит, генералы дрищут. Жаба кричит Малафею, чтобы тот протиснул Ельцинскую Прибажовинку так, чтобы Территория намертво склеилась. А Малафей смекает: если протиснуть сейчас Прибажовинку боком да слегка повернуть, Территория разлетится, слева останутся муслимы с четками, справа узкоглазые с рисом, а Урал меж ними засверкает всеми присущими огнями так, что Последняя Радуга навсегда и окончательно над Уралом взойдет, а сам Малафей ее оседлает.
Так и поступил Малафей, ввинтил что есть сил Прибажовинку в самый центр битвы. Битва хрясь – и на части. Урал вверх пошел, на облаке, на утесе. Разные прочие царства внизу клубятся, корячатся, на Урал хайло разевают да не достать. Иван Жаба и тот окочурился, со штопором в заднице, а о прочих что говорить. Так и встал Урал посреди и сверху мира, а остальные вокруг едва ползают, что и требовалось доказать. На Урале нефть, золото, Синий Гриб, все дела, а у остальных кал и моча в лучшем случае. Возглавил же Урал Малафей. Произошло так все благодаря отличной Ельцинской Прибажовинке.