Стратегия большого рывка. Доклад Изборского клубаВ октябре 2012 года Изборский клуб подготовил свой первый доклад, посвященный стратегии «Большого рывка», в котором был дан общий очерк той идеологии и программы, которым, на взгляд членов клуба, предстоит стать спасительными решениями для России в надвигающейся буре мирового кризиса.

В подготовке доклада принимали участие в качестве основных авторов: В.В. Аверьянов, А. Айвазов, М. Делягин, С. Глазьев, М. Калашников, А. Кобяков, А. Нагорный, Ш. Султанов, А. Фурсов, К.Черемных.

Мобилизационный проект – основная предпосылка стратегии большого рывка (установочная статья)

I. Основная проблема
Системный кризис глобальной цивилизации все более явственно превращается в решающий фактор мирового развития, а точнее, мировой деградации. Кардинальная, но при этом, неуправляемая трансформация всей структуры международных отношений уже началась. И период такого беспрецедентного по своей радикальности геополитического и геоэкономического переформатирования может быть продолжительным. Предыдущий, гораздо менее опасный переход, произошел в ХХ веке – с 1927-29 гг. до 1951-52 гг.

На фоне неустойчивого мирового баланса сил борьба за ограниченные природные ресурсы на планете становится все более ожесточенной. Резко возрастают темпы обострения стратегических противоречий между главными игроками. Одним из главнейших источников этого обострения становится глобальная технологическая многоукладность в мире, особенно в контексте сверхбыстрого развития некоторых технологий шестого уклада.

Стратегическая неопределенность – вот что сегодня доминирует в поведении и мышлении многих, если не большинства, государственных деятелей и политических элит. Среднесрочные прогнозные сценарии и модели перестают эффективно работать. Многие игроки блефуют, другие просто парализованы интеллектуально-политическим страхом и возможной исторической ответственностью за принятие решений, последствия которых могут стать катастрофическими. И в этом – еще одно подтверждение растущей вероятности «Большой Войны».

Но как педантично учит история, в итоге за все в любом случае заплатит проигравший! И нынешняя т.н. российская элита, которая держит на Западе сотни миллиардов долларов, не должна забывать, что «Большой Брат» постоянно следит за ними.

Сегодня для ответственных лидеров именно проблема национального выживания в условиях глобального системного кризиса становится наиважнейшей.

Что может противопоставить Россия предельным рискам и вызовам завтрашнего дня? Способен ли российский социум реально бороться за свое выживание и за свое жизненное пространство? Готово ли общество Российской Федерации к начинающейся большой и беспощадной войне, сполохи которой уже видны невооруженным глазом?

Если откровенно, то ни российское общество, ни российское государство к надвигающимся драматическим, возможно, катастрофическим изменениям пока не готовы.

II. Четыре сценария
Современное российское общество является:
– многоукладным в социально-экономическом смысле,
– кланово-корпоративным в социально-структурном смысле,
– мелкобуржуазным: «каждый сам за себя, один Бог – за всех».

Наконец, и это, возможно, самое главное: российское общество охвачено системным кризисом, выход из которого не лежит в плоскости простых решений.

В новой и новейшей истории есть только четыре сценария временного или окончательного преодоления внутреннего системного кризиса.

Во-первых, развал страны: кризис временно уходит вглубь и на нижние уровни социума. Самый яркий пример – развал Советского Союза.

Во-вторых, прямая или косвенная оккупация: капитулировавший социум интегрируют в проект победителя, подчиняя совсем другим стратегическим интересам, при этом возможно разделение страны на части. Наглядный пример – послевоенная судьба Германии и Японии.

В-третьих, революция с принципиально новым проектом и принципиально новым субъектом такого проекта. А далее, возможны варианты. Примеры: внутренняя динамика революций в России, в Китае, в Иране – в ХХ веке.

Наконец, в-четвертых, при соответствующем харизматическом лидере и ответственной элите речь может идти об эффективной выработке и успешной реализации долгосрочной системной стратегии.

В конечном счете, все ограничивается тремя плохими или очень плохими сценариями (крови будет много!) и только одним позитивным вариантом выхода из такого кризиса (крови будет гораздо меньше).

Нетривиальную, креативную системную стратегию нельзя выработать и эффективно реализовать, если не учитывать основные угрозы, вытекающие из всех трех негативных сценариев. Мудрый лидер всегда готовится к наихудшему варианту. Как учили древние самураи: «Когда идешь на войну, всегда преувеличивай силу противника».

Если исходить из нынешней драматической ситуации в мире, а также потенциально еще более драматических последствий для самой России, то наша национальная системная стратегия «Большого рывка» должна быть сформулирована и реализоваться в виде особого мобилизационного проекта.

III. Зачем нужен мобилизационный проект для России?
Можно назвать, по крайней мере, семь основных причин срочной необходимости форсированной разработки и реализации особого российского мобилизационного проекта.
Прежде всего, неуклонно надвигающаяся опасность глобальной войны, уже в ближайшие 5-7 лет.

Причем субъективно, никто из ведущих политиков в мире такой войны не хочет. (Первую Мировую войну, кстати, тоже никто не хотел!) Но на самом деле эта новая глобальная война уже приближается, и по другой траектории, по сравнению с 30-ми годами ХХ века.

Во-вторых, даже с учетом нынешних масштабов общенациональной коррупционной системы Россия, скорее всего, обречена на поражение в такой войне. Развертывание мобилизационного проекта дает возможность достаточно быстро, гибко и мягко демонтировать нынешнюю коррупционную систему.

В-третьих, обычно именно в рамках успешных мобилизационных проектов эффективно реализовывались долгосрочные национальные стратегии системной модернизации.Обратные примеры практически не встречаются, тем более в российской истории.

В-четвертых, в рамках политики подготовки к потенциальной мировой войне на перевооружение российской армии выделяются свыше 20 триллионов рублей. Без развертывания предельно жесткого мобилизационного проекта именно как общенациональной системы эти действительно огромные деньги в значительной степени будут наверняка безжалостно расхищены. Кроме того, без соответствующей постоянной кадровой работы, без повышения эффективности мобилизационного сознания в общенациональном масштабе, без целенаправленной социальной и институциональной модернизации даже самое лучшее оружие может быстро превратиться в металлолом.

В-пятых, именно в рамках особого, учитывающего нынешнюю ситуацию, мобилизационного проекта при эффективном освоении этих 20 триллионов все российское общество может совершить «большой рывок». Речь идет о структурной модернизации российского социума, формировании долгосрочной, стратегической модели внутреннего рынка России, осуществлении действительного инновационного технологического прорыва в целом ряде ключевых отраслей.

В-шестых, только в рамках специального мобилизационного проекта может быть сформирована новая эффективная система государственного управления, способная отвечать на критические вызовы и угрозы предстоящего длительного, жестко конфликтного периода в мире.

Наконец, в-седьмых, на нынешнем этапе глобального системного кризиса началась и объективно ужесточается предельно острая конкуренция соответствующих национальныхмобилизационных проектов. И российское государство не сможет избежать участия в такой конкуренции.

Sic! Новая фаза развертывания потенциального мобилизационного проекта в США началась с сентября 2001 года. В Китае же, где целенаправленно сохранялся и сохраняется высокий идеологический уровень и китайского общества, и китайской элиты, процесс совершенствования мобилизационного проектирования практически никогда и не прекращался.

VI. Конфронтация уже началась
Мы обязаны исходить из того, что против российского социума и высшего российского руководства с 2007 года планомерно разворачивается стратегическое, широкомасштабное, эшелонированное наступление.

Хотим мы того или нет, но многогранная, хитроумная политико-силовая конфронтация уже началась. При этом нынешнее вползание в глобальную войну существенно отличается от начальных стадий и Первой Мировой, и Второй Мировой.

Особо следует обратить внимание на следующие направления разворачивающейся конфликтной спирали, которые могут привести к глобальному столкновению:
– отработка новых методов и технологий психологической войны и проведения рефлексивных информационных кампаний с целью углубления расколов в высшем российском руководстве, российской элите и стимулирования процесса делегитимизации ряда действующих государственных институтов, прежде всего, института Президента РФ,
– проведение специальных акций (включая организацию т.н. «волн слухов») для обострения противоречий между высшими эшелонами власти и массивными сегментами российского социума,
– подготовка к использованию особых целенаправленных акций на глобальном уровне (например, манипулирование саудовской элитой) с целью постепенного ухудшения социально-экономического положения РФ, последующего провоцирования массовых социальных конфликтов и массовых оппозиционных выступлений,
– использование специальных политико-информационных технологий, а также соответствующего организационного оружия для взаимосвязанной оппозиционной структуризация на четырех уровнях российского общества – активизации широкой социальной протестной среды, раскола правящего класса, кристаллизации оппозиционных групп в высшем бизнес-сообществе, обострения конфронтации в высшей политической элите,
– активизация «черной» и «серой» пропаганды против российского социума для стимулирования общенационального комплекса неполноценности, особенно в условиях социальных кризисов,
– развертывание точечных спецопераций в рамках «психологической войны» по персональной дискредитации высшего российского руководства,
– проведение специальных акций по противопоставлению и расколу российских силовых структур,
– попытки целенаправленного обострения ситуации на Северном Кавказе, в целом на Юге страны, в ряде национальных республик, на Дальнем Востоке, для провоцирования массового использования в этих регионах внутренних войск и армии,
– попытки целенаправленного обострения ситуации в некоторых районах Средней Азии, на Кавказе (Грузия, Нагорный Карабах), которые могут заставить Кремль пойти на массированное применение военной силы,
– продолжение неуклонного, бескомпромиссного развертывания глобальной американской ПРО.

Прямое военное столкновение между Россией и НАТО с применением оружия массового поражения, в рамках западных стратегических сценариев, возможно только на финальной стадии, если до этого не произойдут необходимые для Вашингтона кардинальные изменения в высших эшелонах российской власти.

V. Креативность мобилизационного проектирования
Исторический опыт доказывает, что именно великие державы со своими национальными мобилизационными проектами, доказавшими наибольшую эффективность в период глубоких трансформаций на мировой арене, обычно становились основой формирования последующих новых глобальных систем.

Так, после Второй Мировой войны именно на основе долгосрочных стратегий Сталина и Рузвельта, которые стали результатом осуществления соответствующих национальных мобилизационных проектов, была сформирована новая глобальная биполярная система.

У очень небольшого количества мировых игроков в сегодняшнем мире есть такой уникальный опыт форс-мажорного системного мобилизационного проектирования и осуществления мобилизационного проекта, каким обладает Россия как наследница Советского Союза. Соответственно, и на реализацию успешных национальных мобилизационных проектов Тайваня, Китая, Вьетнама, Кубы в значительной степени повлияло тщательное изучение и использование именно советского опыта 30-50 годов ХХ века.

Благодаря эффективности чрезвычайного мобилизационного проектирования, благодаря созданию особого мобилизационного механизма как системы Советский Союз оказался в состоянии:
– победить в Великой Отечественной войне,
– осуществить рекордную в истории социально- экономическую и культурную модернизацию отсталого социума,
– совершить резкий рывок в экономическом развитии в 50-е годы,
– выработать собственную цивилизационную модель,
– обеспечить и сохранить геостратегический баланс сил в мире в 50-е – 70-е годы.

Очень многие действительные достижения СССР стали следствием именно тщательно продуманного и реализованного советского стратегического мобилизационного проекта.
Сегодня же Россия сталкивается с гораздо более опасной ситуацией, с гораздо более сложной системой нарастающих глобальных, региональных и внутренних угроз, рисков и вызовов, чем Советский Союз восемьдесят лет назад.

Поэтому требуются особые интеллектуальные и организационные усилия для выработки нового, уникального системного общенационального мобилизационного проекта, способного обеспечить Большой рывок. Но, при этом, нельзя отбрасывать те универсальные принципы, методы и технологии, которые учитывали и использовали Сталин, Рузвельт, Дэн Сяопин, Хаменеи и другие лидеры с развитым стратегическим мышлением при конструировании собственных мобилизационных проектов.

Одновременно необходима железная политическая воля для реализации этого проекта в условиях жесткого дефицита исторического времени, продолжающегося обострения и внешней, и внутренней обстановки. При проектировании и реализации системных мобилизационных проектов крайне важно избегать механических подражаний и заимствований. Подражание даже самым успешным примерам из прошлого, в том числе и своего, родного прошлого, в условиях нынешнего глобального кризиса – смерти подобно!
К тому же прямое заимствование советского мобилизационного опыта, некритическое использование советских мобилизационных методов и технологий просто невозможно.

VI. Основные направления мобилизационного проектирования
Сегодня главный вопрос даже не в том, «что» делать, а в том, «как» делать. Упоминаемые ниже направления   это основные элементы системы мобилизационного проектирования, основные элементы российской стратегии Большого Рывка.

Крайне важно зафиксировать, что, в конечном счете, каждый из этих компонентов для своей реализации в политической действительности требует четкой системы понятных и практических инструкций – политических, экономических, идеологических и т.д.

1. Форсированное формирование общенациональной мобилизационной идеологии «общего дела» как постоянно действующего механизма согласования интересов для обеспечения консолидации усилий социума.
В условиях системного кризиса значимость идеологии, идеологического мышления резко возрастают. По мере углубления различных глобальных конфликтов политические ответы на идеологические вопросы «кто мы?», «откуда мы?» и «куда мы идем?» превращаются в важнейшие в рамках борьбы за национально-государственное выживание.

2. Мобилизационная идеология «общего дела» именно как такой практический механизм кризисного управления должна:
– сформулировать идеал построения общества на принципах справедливости, солидарности, корпоративной взаимопомощи,
– определить базовую ценностную систему (справедливость, патриотизм, социальная солидарность, личностная воля, самодисциплина и т.д.), эффективную в условиях роста угроз и вызовов,
– закрепить необходимость защиты традиционных ценностей и смыслов народного большинства как базовой нравственной системы общества,
– выдвинуть и закрепить в качестве абсолютно приоритетной общенациональную задачу народосбережения,
– зафиксировать в общественном сознании иерархию основных внутренних и внешних врагов, а также иерархию основных союзников и партнеров российского социума,
– консолидировать различные региональные, этно-национальные, корпоративные, политические, силовые элитные группы, и одновременно, большую часть социума через выдвижение определенного, четко и тщательно регламентированного механизма согласования основных групповых и корпоративных интересов.

3. Формирование и фиксация общенациональной системы скоординированной политической, идеологической, правовой и нравственной ответственности за процесс и поэтапные результаты реализации идеологии и политики «общего дела». Без такой системы любая мобилизационная стратегия «общего дела», рано или поздно, обречена на поражение.
Такая система ответственности, включающая формализованные и негласные «правила игры» должна восприниматься справедливой как значительным числом ведущих элитных групп, так и большинством российского социума.

4. Форсированная разработка тщательной, системной программы форс-мажорного перевода российской экономики на мобилизационные рельсы, и, прежде всего, переформатирование системы управления экономикой в условиях возможного длительного чрезвычайного периода.

5. Ключевой предпосылкой экономического мобилизационного проектирования должна статьправовая институционализация государственного сектора российской экономики.Необходимо фактическое разделение национальной экономики на два основных сегмента: государственный рыночный сектор и негосударственная рыночная экономика.
В большинстве развитых стран такое разделение существует достаточно давно. Эффективный в экономическом смысле государственный сектор – это реальное, действенное ядро не только экономики, но и важная технология структуризации всего социума. В рамках мобилизационного планирования именно эффективный государственный сектор, при определенных условиях, способен превратиться в реального стимулятора действенной экономической конкуренции.
В настоящее время российское правительство в большей степени использует традиционные аппаратные и правовые рычаги влияния на негосударственную рыночную среду. Однако именнопри появлении государственного сектора экономики как системы можно будет развивать новую стратегию формирования государственного экономического механизма управления рыночными механизмами, включая развертывание особых эмиссионных механизмов.

6. В нынешних условиях жесточайшего обострения геополитической и геоэкономической борьбы не только можно, но и нужно откровенно и открыто на разных уровнях говорить о формировании именно российского госсектора как ядра потенциальной евразийской социально-экономической системы. Очень многие постсоветские элиты, размышляющие о выживании своих народов, такой идеологический поворот не только поймут, но и будут открыто или негласно поддерживать.

7. Основой госсектора в российской экономике должны стать военно-промышленный комплекс, государственные отраслеобразующие корпорации, а также банки, институты развития, основные предприятия ТЭК и естественные монополии.
При этом важнейшей предпосылкой повышения стратегической ответственности в госсекторе должно стать целенаправленное формирование «мобилизационного сознания» менеджмента госсектора.
Во-первых, последовательная стратегия внедрения «мобилизационного сознания» способна объективно расколоть и начать размывать российскую коррупционную систему.
Во-вторых, эффективное внедрение патриотического по сути «мобилизационного сознания» создает реальную возможность форсированно формировать принципиально новый тип российской элиты. Отличительной чертой такой элиты должна стать способность эффективно, с точки зрения государственных интересов, противостоять надвигающемуся потоку все более усложняющихся, переплетающихся внешних и внутренних кризисов и конфликтов.
При этом действенно сопротивляться такой новой элите нынешние клановые, региональные, корпоративные и криминальные группы с их партикулярными интересами будут неспособны.

8. Если легитимный госсектор должен стать системообразующим в рамках мобилизационного проекта по отношению ко всей российской экономике, то ядром госсектора – везде и всюду – был и будет ВПК как безвариантная основа обеспечения национальной безопасности.
Но при этом, рефлексивным мозгом госсектора должен стать Центр стратегического планирования.

9. Российский национальный мобилизационный проект должен также исходить из необходимости конструирования евразийской интеграционной системы одновременно на нескольких взаимосвязанных уровнях:
– хозяйственного макрорегиона и общего евразийского рынка,
– суверенного евразийского кредитно-финансового центра,
– структуры военно-политической безопасности,
– надгосударственной союзной политической структуры,
– культурно-языковой общности,
– единого пространства технологий, науки и образования,
– многополярного цивилизационного пространства с общей идеологией справедливости, солидарности, гармонии народов и культур.

10. Формирование такой общенациональной элиты, которая способна в условиях углубляющихся кризисов и конфликтов не только реализовать согласованный мобилизационный проект и обеспечить стратегическое выживание и развитие российского социума, евразийских народов и евразийского геоэкономического пространства, но и стать основой новой евразийской элиты.

11. Внедрение жестко-иерархического механизма государственного управления, способного эффективно, исходя из согласованных принципов универсальной справедливости, контролировать систему общенациональной ответственности.

12. Наличие системы принятия и реализации основных решений «сверху вниз» как стержня такого корпоративного механизма государственного управления в ключевых сегментах национальной политики и экономики (развитие параллельно мощных сетевых структур и институтов, как эффективного дополнения классических моделей управления, в условиях мобилизационного проекта не отменяют принципов иерархичности и ответственности).

13. Мобилизационное проектирование требует развертывания специального, креативного социально-политического организационного оружия. Все кардинальные социальные сдвиги в истории осуществлялись принципиально новыми организационными системами.
Объективная предпосылка такого проектирования заключается в том, что в России уже сформировалась достаточно мощная совокупность патриотических социальных групп, которые не принимают сложившуюся социально-экономическую и социально-политическую модель. Более того, они способны стать эффективной социальной и кадровой базой реализации такой стратегии, поскольку жизненно заинтересованы в «смене правил игры», заинтересованы в своем участии в «стратегии Большого рывка.

14. Развертывание мобилизационного социального оргоружия включает в себя, прежде всего, формирование и структуризацию принципиально новой общенациональной социально-политической организации, способной:
– обеспечить функционирование новой кадровой системы,
– сформировать и реализовать модель и личностный тип члена нового правящего слоя   способногобрать на себя ответственность за принятие и реализацию решений в условиях усложняющихся кризисов и конфликтов,
– обеспечивать в условиях стратегической неопределенности и длительных кризисов эффективную обратную связь национального руководства и российского социума,
– гарантировать практическое, каждодневное функционирование механизма согласованияключевых интересов основных классов и социальных групп российского общества в рамках идеологии «общего дела»,
– постоянно координировать реализацию идеологии «общего дела» через систему взаимосвязанных, развертывающихся проектов на местах.

15. Целенаправленная, системная борьба с целью максимального подавления всех реальных и потенциальных конкурирующих механизмов властного влияния на российское общество, таких как: криминалитет, мафия, коррупционная система, региональные клановые структуры и т.д.

16. Создание целостной, относительно автономной, структурирующей гражданское общество системы широкомасштабного общественного (народного) контроля за реализацией государственной стратегии «общего дела», включая механизм жесткого контроля над использованием основных экономических ресурсов.

17. Формирование четких системных условий и требований для вертикальной кадровой мобильности членов социума, способных реально повысить эффективность реализации мобилизационного проекта.

18. В рамках мобилизационного проектирования требуется кардинальное переформатирование публичного и аппаратного образа национального лидера. Это связано, как минимум, с двумя причинами.
Во-первых, в рамках мобилизационных проектов, реализованных в истории, образ национального лидера являлся по целому ряду причин важнейшим и неотъемлемым компонентом процесса мобилизации общества и государства.
Во-вторых, история парадоксальным образом повторяется сегодня в одном важном отношении. Личная судьба национального лидера в настоящее время тесно переплетена с судьбой России. Так же было и в 30-е годы ХХ века в Советском Союзе.

19. В периоды стратегической неопределенности, острейших конфликтов, кризисных, переломных этапов мобилизационное проектирование обязательно должно предусматривать создание стратегической политической разведки.
Одновременно наличие такой разведки должно стать одним из важных «теневых» компонентов образа национального лидера.

Наша тысячелетняя цивилизация под угрозой

Попытки разорвать историю, начать ее с нового листа переживались Россией не раз – и в Смутное время XVII века, и во время петровских реформ, и во время февральской и октябрьской революций. Такие попытки разорвать и отбросить национальную традицию предпринимаются и сейчас.

Но все они завершаются в конечном счете полным провалом. После чего начиналось новое возрождение, Феникс России восстает из пепла. При этом, на изживание морока самораспада у нашего народа уходило слишком много сил и времени, ради перехода к возрождению приносились слишком большие жертвы.

В 1991 году государство было вновь ввергнуто в противоестественное состояние. Нас столкнули на несколько ступеней развития вниз. И мы оказались среди тех стран, которые обречены чем дальше, тем больше прозябать, проигрывая от глобализации. И это не говоря уже о ментальной зависимости от Запада не только российских «элит», но и значительной части нашего общества. Наступает момент, когда нам предстоит покончить с главными последствиями этого противоестественного, разрушительного Смутного времени конца XX века, которое пережил наш народ.

Государство Российское стоит перед необходимостью решительного рывка во избежание опасных рисков, нависающих над самим его существованием. При продолжении инерционного сценария Российская Федерация столкнется с непреодолимыми угрозами, которые могут обратить сегодняшний системный кризис в развал. Результатом еще одного года инерционного движения может стать необратимое разрушение нашего суверенитета. В частности, можно ожидать большой войны, исход которой не будет благоприятным для нас [1].

Стратегический прорыв возможен именно сейчас. В текущей ситуации перед Россией приоткрыто окно возможностей, через которое она имеет шанс вновь выбраться на свой цивилизационный путь развития, оторваться от правил неравной игры, навязанных транснационалами.

Трансформация курса уже намечена Президентом. Организуется противодействовие агентуре внешнего влияния на политический процесс и общественное сознание в России. Пересматривается отношение к административной элите, к роли идеологических механизмов и масс-медиа, к информационной самозащите. Концентрируются огромные ресурсы на решающем направлении – кардинальном подъеме отечественного ВПК.

Все это, как нам видится, первые приметы стратегии рывка, которую предстоит еще развернуть в систему. Системность преобразований России обусловлена системностью российского кризиса, сложностью и глубиной мирового кризиса. Большой Рывок невозможен и непродуктивен в каком-то одном отдельном направлении – чтобы он оказался успешным, стратегические изменения должны быть осуществлены одновременно в нескольких ключевых направлениях развития. Они должны послужить началом широкомасштабной трансформации российской государственности – фактически Нового курса страны.

Ситуация меняется необратимо. Те, кто надеются на возвращение в до-кризисные «нулевые» годы, ошибаются в своих надеждах. Дефицит стратегической субъектности в российской элите сам по себе становится угрожающим фактором. По целому ряду признаков и сигналов мы видим: власть начинает понимать, что государственный механизм в его существующем виде не отвечает новым вызовам. Все более заметен конфликт между державной риторикой, приближающейся к норме исторической России, к ее культурным и цивилизационным кодам, и тем, что эта риторика не реализуется на практике. Так указы Путина, подписанные им 7 мая 2012 года во исполнение ключевых положений президентской предвыборной программы, повисли в вакууме чиновничьего непонимания и умолчания. Слова же о том, что России нужна модернизация, как в 30-е годы, ввели в ступор добрую половину «элиты».

Целевая функция большей части правящего класса связана совсем с другими ориентирами: вывозом собственных капиталов, жен, детей за рубеж, смешением в сознании госаппарата таких понятий как «служба» и «кормление», огромным влиянием внутри страны иностранного капитала и иностранных интересов. Что касается российского олигархата, крупных собственников, то большая часть их активов уже выведены в оффшоры. Значительная часть самих олигархов уже наполовину эмигрировала, получив английское и прочие гражданства.

Дефицит субъектности заметен невооруженным глазом. Все это делает, на наш взгляд, срочным и необходимым разворот в сторону четкого изъявления внутренней воли нации и целенаправленного оздоровления элиты, что возможно лишь при обращении к национальному большинству, к его системе ценностей, заложенной в традиции. Высшая власть может получить опору для необходимого качественного рывка, только консолидируя общим делом большинство народа   как конституционного суверена и носителя реальной цивилизационной идентичности.

В этом докладе предлагается абрис переориентации России на Большой Рывок. Переориентироваться должна вся государственная система. Мы представляем здесь неизбежно фрагментарный очерк такой технологии. Однако, надеемся, что эти наброски дают ясное представление о безальтернативности стоящих перед русскими государственниками задач.

Новый курс необходим для сохранения тысячелетней Русской цивилизации, для того, чтобы мы могли остаться самими собой, со своей субъектностью, ценностями, культурой, с правом решать, каким быть будущему наших детей.

I. О масштабе и направлении глобальных перемен

Мировая капиталистическая система переживает острейший, невиданный в её истории кризис. Кризис носит системный характер, он пространственно охватывает планету в целом. Ряд экспертов считает, что в нем концентрируются черты крупнейших исторических кризисов прошлого. По сути дела это тупик, в который завела мир кучка алчных глобальных ростовщиков и связанных с ними представителей крупнейших «семейных фондов».

В то же время именно они и работающие на них структуры – от «фабрик мысли» до спецслужб – предлагают свои рецепты выхода из этого тупика. Выход этот они предполагают осуществить за счёт огромной части населения планеты – именно на его костях мировая верхушка собирается строить свой «прекрасный новый мир». Для этого предполагается столкнуть между собой две или три цивилизации, организовать войны между десятками стран планеты, сократить население Земли на несколько миллиардов человек, в первую очередь за счет незападной части человечества. Для этого должны быть задействованы самые разнообразные средства сокращения населения: голод, кровопролитные конфликты, новые и старые эпидемии, новейшие средства подавления репродуктивной способности, однополые браки, ГМО и мн. др. Характеристиками нового мира должны стать жёсткий контроль над человеком, его поведением, над информационными потоками и, конечно же, над ресурсами [2].

За период, прошедший после окончания Второй мировой войны, глобалистская верхушка вырастила свои дочерние ответвления практически во всех странах мира, отряды «чужих» (для стран-мишеней), подчиняющиеся центру всемирной матрицы. При Джордже Буше так называемые «цветные революции» координировались уже не столько на основе корпоративных лоббистских структур, сколько преимущественно на основе псевдо-НПО (QUANGO) [3]. Наконец, на зрелой стадии постиндустриального периода, при Бараке Обаме, мировой истеблишмент в ходе подготовки суррогатных революций работает посредством монополизированных сетей, софинансируемых олигархическими семейными фондами (Omidyar Network, Rockefeller Family Fund, Soros Foundations и др.) по принципу государственно-частного партнерства. Сети, использующие технологии 2.0 (Worldchanging, Global Voices, Avaaz, Ushahidi, Techchange), поднимают на знамена увлекающую молодое поколение ценность свободы информации, однако при этом фактически управляются из единых стратегических центров крайне ограниченной группой избранных лиц (как видно на примере New America Foundation). Этот узкий круг лиц извлекает прибыль, в том числе из братоубийственных гражданских войн и смен политических режимов.

В книге «Выбор» Зб. Бжезинский охарактеризовал данные группы «чужих» как демонстрирующие ясное понимание своих собственных – транснациональных – интересов и общих намерений (противостоя при этом основной массе населения собственных стран). Именно на эти отряды, рядящиеся в либеральные и неолиберальные одежды, возлагается задача перенести основное бремя кризиса с плеч сильных мира сего на плечи слабых, тем самым стерев их Ластиком Истории, освободив Землю от лишних едоков и присвоив занимаемые ими пространства и принадлежащие им ресурсы.

Сегодня в кризисном мире развиваются несколько важных геополитических и геоэкономических процессов, на два из которых следует обратить пристальное внимание. Первый – глобалистский. В его основе лежит курс на создание мирового правительства, жёстко контролирующего оставшиеся после выбраковки население и ресурсы и выступающего полным хозяином как финансов, так и различных механизмов внеэкономического управления. Другой процесс условно можно назвать неоимперским. Речь идёт о формировании макрорегиональных геоэкономических и геополитических блоков, которые уже сейчас угадываются сквозь трещащую по швам глобализацию. В контурах этих макрорегионов можно различить черты старых империй. Таким образом, старые ключи открывают замки новых дверей – дверей в будущее.

Глобальный и неоимперский процессы пока еще переплетены и не всегда можно четко определить, в какой ипостаси выступает то или иное государство или закрытая структура. Возможно, что многим политическим субъектам еще предстоит нелегкий выбор: идти в будущее с глобализаторами (соглашаясь на десуверенизацию) или со сторонниками возрождения империй.

Ясно, однако, что реализация обоих вариантов предполагает жесточайшую борьбу за ресурсы (региональные войны, большие войны в масштабах Евразии или Африки, не исключена и всемирная война), перемещение значительных масс населения (новое переселение народов) и интервенция против целого ряда государств – прежде всего тех, которые располагают значительными неосвоенными ресурсами: минералами, водой, пространством. А самая большая и богатая из таких территорий – Северная Евразия, то есть наша с вами страна.

Программа присвоения евразийских ресурсов была запущена наднациональными (первоначально – из Великобритании) корпоративно-олигархическими клубами ещё в 1880-е годы. В 1991 г. в ходе и в результате столетней войны с Россией Запад в значительной степени достиг тех целей, которые были поставлены в конце XIX в. и которые едва не осуществились в разгар гражданской войны, но были сорваны в 1927–1929 гг. Сталиным и теми силами, которые стояли за ним. Однако сам факт продолжения существования РФ как формально суверенного государства и наличие ядерного потенциала (благодаря последнему Россия до сих пор рассматривается в США как один из главных противников) препятствуют полной реализации планов установления всеохватывающего контроля над русскими ресурсами и пространством.

Холодная война, которую вёл Запад против СССР, не прекратилась в 1991 г. Теперь её объект – Россия, против которой и велась борьба как до 1917 г., так и после Октября. Отвечая на вопрос корреспондента «Nouvelle observateur» о борьбе Запада с коммунизмом, Зб. Бжезинский цинично и откровенно заметил: Запад исторически боролся не с коммунизмом, а с Россией, как бы она ни называлась. Поэтому неудивительно, что после 1991 г. информационно-психологическая война против России продолжилась, а с определённого момента, когда руководство РФ пыталось расширить своё пространство для манёвра и выйти за рамки узкого русла возможностей, созданного горбачёвщиной и ельцинщиной, резко усиливалась. Со всей очевидностью это проявилось в плотно скоординированной реакции представителей правящих кругов Запада в связи с возвращением В.В. Путина на должность президента РФ.

Более того, внешние силы и их агентура внутри страны будут стремиться раскачать ситуацию, дестабилизировать её, задействовав отработанный (на России с нюансами – в 1917 и 1991 гг.) механизм «кризис – война (гражданская) – революция/смута» или иную форму управляемого хаоса. (Американцы сами признают, например, в лице руководителя «Stratfor» Дж. Фридмена, что дестабилизация является реальной целью политики США в мире.) Через дестабилизацию конкуренты России попытаются не допустить появления сильной державы в Евразии и прежде всего не дать восстановить свою мощь России.

Давление на Россию будет расти также по мере развития трёх процессов:
– ухудшения положения Запада в условиях усиливающегося системного кризиса капитализма;
– обострения экономических противоречий между КНР и США;
– раздувания угрозы геоклиматических и геофизических катастроф.

Последний момент требует особого внимания. В транснациональных СМИ постоянно муссируется тезис о том, что в случае климатической катастрофы единственной стабильной и ресурсообеспеченной частью планеты будет Северная Евразия. Тезис этот довольно сомнителен, тем не менее, многие ведущие западные политики открыто или завуалировано заявляют (а «пятая колонна» у нас им подпевает): несправедливо, дескать, что русские владеют такой огромной территорией, такими ресурсами, которые они не могут освоить. А раз так, то эти ресурсы, например, Сибирь и Дальний Восток, должны стать «мировым достоянием».

По существу, открытым текстом ставится вопрос об установлении транснационального контроля над русской территорией, т.е. о расчленении и десуверенизации РФ. Показателен следующий факт: в ноябре 2011 г. Brookings Institution и Лондонская школа экономики обнародовали проект, который готовился три года – «Проект внутреннего перемещения». Этот сценарий массового переселения народов под угрозой реального или вымышленного изменения климата   лишь верхушка «айсберга» обширного комплекса закрытых исследований.

Новый глобальный передел – это не только захват ресурсов и активов под тем или иным предлогом. Речь идёт о выживании, о том, кто имеет право на будущее, а кто нет.

II. В мировом кризисе – огромный шанс для России

У этого кризиса есть моральная сторона. И мы сталкиваемся с этим особенно явно, когда для решения давно назревших экономических проблем транснациональные верхи используют «продолжение политики другими средствами». Так было перед Первой мировой войной. Так было в середине ХХ века, когда американские корпорации нажили колоссальные прибыли на Второй мировой войне. Так было на исходе «холодной войны», когда распад СССР и Восточного блока сопровождался беспрецедентной экспансией интересов США и ТНК и колоссальным бегством капитала и интеллекта из постсоветских стран. Так было год назад – в ходе «арабской весны», когда средства, конфискованные у назначенных по списку диктаторов, не вернулись народам, о которых высказывалась столь «трогательная» забота.

Из сказанного выше следует, что над РФ нависают серьезнейшие угрозы. И в то же время появляется надежда, которой не было еще вчера. Дело в том, что сегодня мы можем наблюдать размежевание нескольких мировых сил, связанное с резким обострением борьбы внутри глобальной элиты. Эту новую ситуацию многие аналитики рисуют как противостояние двух кланов или даже кластеров, однако реальность намного сложнее, чем такая биполярная картина. Дело в том, что члены и союзники всех крупнейших кланов/кластеров в основном представлены в одних и тех же наднациональных структурах мирового управления и согласования и в Федеральной резервной системе (ФРС), хотя и в разной пропорции. Острота конфликта обусловлена не только мировым кризисом, но как раз и такой вполне конкретной причиной, как истечение у ФРС в конце 2012 года срока аренды на печатание долларов.

Иными словами, для России в мире в 2010-е годы складывается ситуация, во многом напоминающая рубеж 1920–1930-х годов. Сегодня история повторяется: России жизненно нужна принципиально новая реиндустриализация. При этом для построения сильной экономики в нашем случае необходим достаточно масштабный рынок. В настоящий момент у нас появляется больше, чем еще вчера, шансов возглавить формирование в Евразии самостоятельного макрорегиона.

Похоже, что часть глобальных элит перестала рассматривать интеграцию на постсоветском пространстве с участием России как абсолютно неприемлемый для себя сценарий. Как бы то ни было, до недавнего времени любое нелиберальное поползновение российских верхов автоматически пресекалось западными держателями активов нашей «оффшорной аристократии». Теперь же возможность развития страны и, более того, создания ею собственного макрорегиона все больше укладывается в глобальную логику.

Россия может и должна воспользоваться происходящей сменой эпох, сменой правил игры на мировом рынке, в глобальной политике. В то же время необходимо понимать, что российская игра на противоречиях нескольких глобальных кластеров – это не главное. Окно возможностей, которое открыто на данный момент перед нами, заключается, прежде всего, в ясности нашего собственного видения перспективы перехода к новому техноукладу, к динамичному развитию, к спасительному Большому рывку. Системный кризис, включающий технологическую, финансовую, психологическую, идеологическую составляющие, делает возможной переконфигурацию мировых сил,   парализуя страны-лидеры, он дает возможность отставшим вырваться вперед. За ясностью видения ситуации должны последовать волевое решение и системная стратегическая работа. Это главное.

В 1931 г. Сталин сказал, что если за 10 лет СССР не пробежит путь, который другие государства прошли за сотню лет, нас сомнут. СССР сделал гигантский рывок, и это стало основой и победы в войне, и покорения космоса, и приобретения статуса супердержавы. Сегодня у нас едва ли есть 10 лет, лет 5–7 в лучшем случае; «пятая колонна» сегодня сильнее, чем в 1930-е годы, и глобалистский Запад – сильнее, чем тогда. А потому мобилизационный рывок должен быть намного более мощным и продуктивным.

Де факто речь должна идти о революции сверху. Если этого не осуществить – назреет очередная революция снизу, и ею наверняка воспользуются внешние силы – именно так в своё время уничтожили царскую, а затем советскую Россию, власти которых упустили время для стратегических преобразований и не нашли оптимальных решений. В то же время мы живём в эпоху волнового резонанса кризисов. И как это ни парадоксально, именно мировой кризис даёт РФ шанс – не только на выживание, но на победу и превращение в ту же, что и всегда, в течение тысячи лет, – историческую Россию.

Внешний контекст мировой политики часто благоприятствовал России, когда ей удавалось выбираться из исторических ловушек за счет общеевропейских и мировых кризисов. К примерам такого рода относится и эпоха после Смуты начала XVII в., когда Европа была занята Тридцатилетней войной (1618–1648 гг.), и эпоха после петровских реформ, когда Россия была так же ослаблена, однако европейцы погрязли в войнах за различные «наследства» (испанское, австрийское), и период после Первой мировой войны. В подобных исторических ситуациях даже небольшое «пространство для вдоха» оказывалось спасительным для России.

Однако, как известно, «случай – бог-изобретатель» (А.С. Пушкин). Это означает, что кризис поможет подготовленному. Тому, кто обладает разумом и волей. Разум – это в данном случае понимание природы российского и мирового кризисов, необходимости скорейшей смены курса. Воля – готовность сделать это, и биться, сокрушая внешних и внутренних врагов, за Правду своей цивилизации, за ее память, честь и независимость.
III. Большой рывок объективно необходим

В новой и новейшей истории обнаруживаются только четыре сценария исхода общенационального системного кризиса:
– развал страны: кризис временно уходит вглубь и на нижние уровни социума, для того чтобы потом выйти на поверхность и реализовать какой-то из других трех сценариев (дезинтеграция);
– прямая или косвенная оккупация: капитулировавший социум интегрируют в иной глобальный проект, или проекты, подчиняя чужим стратегическим интересам (поглощение конкурентами);
– появление принципиально нового проекта и, соответственно, принципиально нового субъекта такого проекта, сменяющего действующую власть (революция, осуществляемая контрэлитой);
– выработка и реализация рефлексивной системной стратегии, ведущая к качественной трансформации всей системы (мобилизационный прорыв).

Итак, если исходить из нынешней ситуации в мире, а также положения дел в самой России, то системная стратегия должна проявиться и реализоваться в виде чрезвычайного мобилизационного проекта. Других вариантов выживания страны нет.

Мобилизационный проект для России диктуется следующими причинами:
– высокой вероятностью большой войны в ближайшие 7-10 лет;
– угрожающими для государства масштабами российской коррупционной системы, которую невозможно будет достаточно гибко и мягко демонтировать без мобилизационного проекта;
– только в рамках специального мобилизационного проекта может быть сформирована новая эффективная система государственного управления, соответствующая критическим вызовам и рискам предвоенного периода;
– выделенные на перевооружение российской армии 20 триллионов рублей как важнейший вектор госполитики в связи с угрозой войны без развертывания жесткого мобилизационного проекта могут быть расхищены, а самые лучшие новейшие разработки оружия без соответствующей кадровой работы, без эффективного мобилизационного сознания, без социальной и институциональной модернизации и восстановления должного профессионального уровня специалистов окажутся бесполезными и нереализованными;
– именно в рамках успешных мобилизационных проектов эффективно реализовывались долгосрочные национальные стратегии системной модернизации; обратные примеры практически не встречаются (а с учетом масштабов России альтернативные сценарии модернизации должны рассматриваться как утопические);
– мобилизационный проект, обеспечивающий внедрение инноваций в реальную экономику страны, является необходимым условием для стратегического прорыва в целом ряде ключевых направлений и для вхождения в шестой технологический уклад;
– на нынешнем этапе глобального системного кризиса объективно усиливается предельно жесткаяконкуренция конкретных национальных мобилизационных проектов [4].

Исторический опыт доказывает, что именно державы с мобилизационными проектами, доказавшими свою наибольшую эффективность в период глубоких трансформаций на мировой арене, обычно становятся основой формирования новой глобальной системы. Так, после Второй Мировой войны, которая стала финальной стадией предыдущего мирового системного кризиса, новый миропорядок был построен на основе двух альтернативных стратегий Сталина и Рузвельта, которые стали результатом осуществления соответствующих национальных мобилизационных проектов.

У очень небольшого количества глобальных игроков в сегодняшнем мире есть такой уникальный опыт форс-мажорного системного мобилизационного проектирования и реализации мобилизационного проекта, каким обладает Россия как наследница Советского Союза. В то же время, признавая огромное значение этого опыта, мы уверены, что при проектировании и реализации системного мобилизационного проекта жизненно важно избегать автоматических нетворческих заимствований, некритического использования старых мобилизационных методов.

Изучая и используя инструменты и механизмы, применявшиеся в СССР, США, Китае и других странах в разное время, мы должны учитывать и наши ресурсные преимущества (с соответствующим приоритетом внедрения технологий в добывающих отраслях), и наш ограниченный трудовой ресурс, и особенности культуры, требующие дополнительных стимулов для перемещения рабочих кадров и т.д.

Объективная необходимость в Большом Рывке как системном мобилизационном проекте может быть обоснована с разных позиций. Так, например, она явствует из самой сути переживаемого мирового кризиса. Суть эта – в исчерпании возможностей дальнейшего роста на основе пятого технологического уклада и объективной необходимости перехода к следующему шестому технологическому укладу, основанному на кластере новейших технологий. Масштабное использование этих технологий способно будет обеспечить серьезные изменения в структуре спроса и породить новую длительную парадигму экономического роста.

Проблема, как это и раньше бывало на аналогичных переломных отрезках, то есть на стыке технологических укладов, например, в 1930-е и в 1970-е годы, заключается в неготовности системы экономических и политических институтов к осуществлению этого процесса.

Масштаб инвестиционного импульса, который необходим для перехода к новому технологическому укладу, очень велик, и для России он требует увеличения капиталовложений примерно вдвое, увеличения расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы – в 3-4 раза, а в комплекс новых технологий – примерно в 50 раз. И это требует напряжения всех наших сил, целевой концентрации ресурсов на период 5-10 лет.

Для нас открыта возможность опережающего развития на базе форсированного формирования нового технологического уклада, который уже сегодня растет среднемировыми темпами 35% в год, и будет продолжать расти такими темпами в течение достаточно длительного времени. Но действующая в России финансово-экономическая модель с этой точки зрения совершенно беспомощна, – это касается и бюджетного механизма, и кредитной сферы. При этом те капиталы, которые создаются в нашей экономике, активно выводятся за границу, финансируя технологическое развитие западных стран.

Поэтому для необходимого нам технологического рывка без мобилизующей функции государства не обойтись. Государство в условиях современной эпохи становится главным субъектом развития. Успехи Китая, Кореи, Японии и общее смещение главного вектора экономического роста на Восток показывают нам контуры новой управленческо-экономической модели. Во многом они основаны на рецепции нашего же опыта, позитивного и негативного, тщательном изучении и использовании советских методов и модели плановой экономики 30-50 годов ХХ века. Разумеется, нигде нет директивного планирования и директивного ценообразования, но государство везде играет ведущую роль в обеспечении условий перехода к новому технологическому укладу.

Но никакое государство не может ничего эффективно сделать, если оно не обладает соответствующей своей истории, своим цивилизационным кодам и культурным критериям идеологией.

IV. Идеология мобилизационного проекта

Мобилизационный проект для современной России должен, с нашей точки зрения, преследовать следующие стратегические цели:
– формирование и развертывание суверенного стратегического Субъекта стратегического действия – носителя русского цивилизационного кода;
– минимизация внешней зависимости российского государства;
– выход России как экономики на траекторию динамичного развития, с завоевыванием своего места в рамках передового технологического уклада и захватом инновационных ниш;
– реиндустриализация постсоветской экономики вокруг возрожденного российского госсектора как ядра потенциальной евразийской социально-экономической системы [5];
– воссоединение в интересах совместного выживания государств ныне разделенного русского народа (Белоруссии, Украины и России) как ядра евразийской интеграции;
– формирование системы евразийской интеграции на нескольких уровнях: хозяйственного макрорегиона, суверенного кредитно-финансового центра, блока военной и цивилизационной безопасности, надгосударственной союзной политической структуры, культурно-языковой общности, единого пространства технологий, науки и образования, многополярного неоимперского пространства с общей идеологией гармонии и братства народов и культур.

При этом в рамках стратегии большого рывка реализуются такие задачи как:
§ достижение национального согласия вокруг программы развития;
§ мобилизационная централизация управления в нескольких ключевых сегментах;
§ реализация и защита традиционных ценностей и смыслов народного большинства как базовой нравственной опоры;
§ признание государствообразующего статуса русского народа в РФ;
§ принятие комплексной политики народосбережения;
§ фиксация в общественном сознании мобилизационной картины мира с иерархиями внутренних и внешних врагов, а также партнеров и союзников;
§ проведение политики разумного экономического протекционизма;
§ недопущение перевеса влияния в государстве лоббистских структур крупного капитала, как иностранного, так и отечественного;
§ целенаправленное, политико-идеологическое формирование «мобилизационного сознания» государственного аппарата и ведущих общественных институтов;
§ создание качественно высшей мотивации (построение общества созидания, солидарности и справедливости) и преодоление с ее помощью идеологической модели «потребительства» и кризиса моральных ценностей;
§ проведение сильной социальной политики, направленной на поддержание и развитие человеческого потенциала, культивирование его творческих, производительных и нравственных сил;
§ восстановление полноценной системы образования, профессиональной и технической подготовки, необходимой для реиндустриализации, научного, инновационного и культурного развития.

Реализация мобилизационного проекта предполагает преодоление и разоблачение мифов и культов неолиберальной эпохи, способствовавших снижению конкурентоспособности России на мировой арене, создавших препятствия для формирования нами самостоятельного полюса влияния в мире и предпосылки для манипуляции нами извне.

Приведем лишь некоторые из таких мифов, догм и допущений в качестве ярких примеров:
o миф о постиндустриализме как высшей ступени развития цивилизации;
o догма о желательности и эффективности ухода государства из социальной сферы, фундаментальной науки, образования, культуры, масс-медиа и их подчинения «свободному рынку»;
o идеализация венчурной индустрии («культ стартапа» ради коммерциализации инноваций);
o идолизация IT-технологий и сферы коммуникаций как локомотива развития;
o сказки о перспективности участия государства в новейших финансовых играх (обусловившие такие явления как завышение ставки рефинансирования, «искусственный отбор» в банковской системе в период кризиса, оправдание оттока финансовых средств в оффшоры, отказ от производственного приоритета при создании особых экономических зон и многое другое);
o поощрение межрегиональных диспропорций;
o импорт европейской концепции мультикультурализма, поощряющей массированную иммиграцию и образование этнических конгломератов;
o допущение этнизации социальных противоречий;
o допущение социального пессимизма и распространения социальной зависти;
o культ искусственных, надстроечных потребностей, связанных с индустрией рекламы и брэндинга;
o подмена идеи развития страны и экономики для себя (то есть ради народа и живущих здесь людей) догмой о развитии как деятельности в угоду внешнему инвестору;
и т.д.

Для детальной разработки идеологии мобилизационного проекта необходимо политической волей выделить особую структуру, не зависящую от влияния корпоративных лобби и переплетений личных и клановых чиновных интересов. В эту структуру необходимо собрать представителей узкого, плёночного слоя специалистов, которые глубоко понимают, что происходит в основных отраслях национальной жизни. Эти люди помогут избежать ошибок в целеполагании при подготовке Большого Рывка и разработать гибкую модель смысловых приоритетов развития страны.

Такой орган может носить название Стратегического совета России. Первой его задачей станет создание цельной многомерной, а главное — объективной и адекватной картины происходящего внутри страны и за ее пределами. Этот орган должен вовлечь в свою работу представителей научного, исследовательского, изобретательского и внедренческого сообществ, руководителей экспертных и прогностических структур. При нем создаются аналитические команды, которые, в конкуренции друг с другом, предложили бы аргументированные взгляды на будущее страны, на сценарии ее развития. Эти точки зрения, даже при их явном несовпадении, должны быть максимально глубоко проработаны и предельно адекватно переданы для сведения государственной власти и в определенных случаях, там, где это целесообразно, всему обществу через публикацию исследований и отчетов данных команд. Через Стратегический совет может быть начато формирование интеллектуального и управленческого ядер «отряда перемен», начата кадровая работа по отбору личностей для руководства новыми президентскими исполнительными структурами «фазы перехода».

В дальнейшем две эти функции – смысловая и кадровая – будут в ином масштабе и на ином уровне исполняться уже обновленным правительством и Высшей кадровой комиссией РФ (см. ниже).

На следующем этапе Стратегический совет мог бы стать ключевым органом по разработке и согласованию ключевых доктринальных и стратегических документов развития страны, взаимной увязке законодательных, прогностических, связанных с планированием и стратегическим проектированием усилий власти, государственных и общественных институтов.

Концентрация специалистов-государственников в Стратегическом совете станет прообразом концентрации лучших кадров при формировании ключевых центров силы, призванных запустить мобилизационный проект и затем закрепить его результаты. Это должны быть особые, можно даже сказать обособленные от существующей бюрократической системы, вновь создаваемые точки такой концентрации в нескольких важнейших сферах нашей жизни. В частности, они должны возникнуть в сфере научно-технологического развития, в медийной сфере, в системе госуправления, в отраслевой и корпоративной системах управления экономикой и др.

V. Общее дело превыше частных интересов

Мобилизационный проект предполагает вовлечение значительной части населения в процессы трансформации через идеологию Общего Дела.

Общее дело – это преодоление отчуждения между обществом и государством, между народом и различными социальными группами (бывшими кланами, отдельными корпоративными структурами, квази-кастами, этнократиями). Как только ведущая политическая сила берет на вооружение идеологию Общего дела, она превращается из арбитра кланов в системообразующий стержень социума.

По справедливой мысли Н.С.Трубецкого, в глазах своих сограждан члены «правящего отбора» (то есть представители идеократической элиты) должны иметь моральный престиж. В этой связи стилем Большого Рывка в социальной сфере и в области социальной справедливости должна стать система однозначных жестов «пассионарной жертвенности», демонстрируемых властью, от имени власти и элитами, как присягающими Новому Курсу. Пассионарная жертвенность должна проявиться если не в прямой способности представителя элиты отдать свою жизнь за Россию и ее народ, то по крайней мере в его готовности жертвовать собственными материальными, имущественными интересами. Это должно касаться каждого и стать предметом для постоянной внутренней работы и практических дел как действующих, так и рекрутируемых кадров. Мода на такую модель поведения среди крупных чиновников и политиков (понимаемая не как прихоть, а как социально и политически ожидаемое поведение), их отказ от личного сверхпотребления должны стать новым вектором нравственного развития государства.

То же касается и представителей корпоративной элиты, для которой обязательным стилем управления в условиях мобилизационного проекта должно стать резкое повышение эффективности социальной политики на собственных предприятиях в интересах их работников и в собственных регионах в интересах их населения. Психология кланового и мелкобуржуазного «крысятничества» должна быть полностью преодолена. Ее яркие представители – приверженцы демонстративной роскоши и гедонизма – должны быть показательно вытеснены из национальной элиты.

Ключевым вопросом в переходе к идеократии будет кадровый вопрос. Здесь опять же сама собой всплывает аналогия со Сталиным с его лозунгом «Кадры решают всё!» Когда в 1932 году Сталин готовил «большой рывок», спецслужбы получили специальное задание: по всей стране начался поиск талантливых людей. И такие люди, – тысячи людей – были найдены. Некоторым из них пришлось ускоренными темпами получать сначала среднее образование, а затем и высшее. Потом в 1937-38 годах у нас появлялись тридцатилетние секретари обкомов, директора заводов, министры. Сегодня просто повторить опыт И.В.Сталина у нас не получится. Нужны принципиально новые методы.

Объективно существуют два главных способа рекрутирования элит: специальный отбор из имеющихся в наличии заметных кадров и призыв сверху, на основании которого каждый желающий может в соответствие с четкими условиями и требованиями принять участие в работе создаваемой системы вертикальной кадровой мобильности. Вертикальная мобильность – важнейший элемент мобилизации (неслучайно это и слова одного корня).

Логика действий здесь может быть следующей. После объявления о начале мобилизационного проекта или даже до такого объявления форсированно создается разветвленная структура поиска, отбора и расстановки кадров требуемого качества. В эту систему должна входить сеть «президентских школ» и центров кадрового отбора с применением передовых гуманитарных и психологических технологий. В частности, наряду с традиционными необходимо также и использование глубинных методов проверки идеологической близости и порядочности. Пригодность к государственной службе должна определяться не только по состоянию физического и психического здоровья, но и по показателям, характеризующим воспитание, систему ценностей, картину мира испытуемого, его фасадную и глубинную мотивацию к административной деятельности (методики такого рода работы с кадрами уже существуют).

Несомненно, в обновленную управленческую и корпоративную элиту не может быть закрыт доступ зрелым компетентным людям из старого управленческого аппарата, не запятнавшим себя коррупцией. В то же время призыв сверху предполагает, что в элиту придет немало людей, вообще не причастных к управленческой корпорации 90-х – 2000-х. В частности, молодежь. Необходимо вспомнить и о тех высоких профессионалах, которые уцелели после развала советской индустрии и выживали кто как мог (многим из них сейчас 50 – 60 лет, и они могут быть чрезвычайно полезны в деле реиндустриализации).

Организация актива должна осуществляться из единого координирующего центра с созданием сети новых кадровых школ, в том числе учебных учреждений военного типа, а также постоянно действующих и временных кадровых комиссий на уровне федеральных округов. Координирующую и направляющую роль этой деятельности должна взять на себя Высшая кадровая комиссия, напрямую подчиняющаяся главе государства.

В зависимости от выявленных компетенций и уровня образования кандидатов в правящий слой, значительная часть утвержденных кандидатов (в первую очередь, молодые кадры) проходят интенсивные курсы обучения. В отличие от стандартных курсов переподготовки и повышения квалификации, в основе их методик будет лежать технология создания специальных групп социального и гуманитарного проектирования. В данных группах будет происходить:
– Формирование новой или обновленной мотивации (нащупывание и самонастройка адекватной мотивации как одна из задач обучения).
– Психотехническая подготовка и навыки социального конструирования (формируется высокая креативность, гибкость, способность к нестандартному мышлению, а также навыки к сплоченной эффективной работе в группе).
– Акцент на культурно-политических и духовно-политических измерениях в образовательной программе.
– Расширение картины мира с учетом передовых исследований в области элитологии, конфликтологии, страноведения, религиоведения, этнопсихологии, конспирологии (истории закрытых сообществ), теории систем и др.
– Способность строить прогностические модели и корректировать их в ходе проверки практикой.

Следующим этапом реализации кадровой программы мобилизационного проекта станет миссионерская, «полевая» работа подготовленных кадров – нечто вроде когорты «двадцатипятитысячников», которые понесут идеологию Общего дела в конкретные корпорации, группы, отрасли национальной жизни.

В своем докладе в силу ограниченности объема мы не можем детально изложить технологии формирования и трансформации элит. Однако, в качестве примера нестандартного, злободневного решения можно привести замысел специального общественно-государственного института мобилизации пассионарной молодежи, который в чем-то будет аналогичен артелям, в чем-то студенческим стройотрядам советского времени, во многом он будет построен по принципам капиталистического предприятия (напрямую, без посредников выполняющего заказы заинтересованных предпринимателей и отдельных покупателей). Важнейшим, хотя далеко не единственным стимулом для участия молодежи в таком институте станет возможность хорошо зарабатывать.

Если частный бизнес вынужден считаться с теми рамками, которые накладывают на него доминирующие кланы, заинтересованные в завышении цен, коррупционной ренте, отсутствии реальной конкуренции, то особый институт, независимый от местных властей, может в целях интенсификации развития страны осуществлять фактически специальные операции, одновременно вовлекая в полезное дело пассионарную молодежь и создавая ей социальные лифты. Такой институт послужит проводником так называемых «закрывающих технологий», инноваций, отвергнутых нынешней системой, позволит совершать точечные «прорывы» в конкретных отраслях и регионах. К примеру, это могло бы быть возведение целых городков из современных «конструкторов» (по программе «Трехэтажная Россия»), новая цифровая связь, проекты по повышению КПД электростанций. На гребне успехов и популярности такой институт мог бы взять на себя и более амбициозные проекты – строительство автострад, заводов по производству алюминия и глубокой каталитической переработки нефти и т.п.

Деятельность такого рода институтов может быть успешной только при условии слаженной координации ее из центра, учитывающей динамику регионального развития, местных нужд и потребностей, места того или иного хозяйственного объекта внутри генеральной схемы мобилизационного развития страны.

Такого рода институты должны будут вобрать в себя и тех ребят, которые в текущей реальности становятся пропащим, социально запущенным элементом. Работая плечом к плечу, они,представители разных этносов и регионов, почувствуют себя единым народом, братьями и друзьями по Общему делу, а не по преступному клану. Общая работа, общие праздники, общие походы по стране сведут их в новые общности, создадут новый стиль и образ жизни. Они уже никогда не станут спившейся, разобщенной массой, которую способны держать в повиновении этнокриминальные банды, как это нередко происходит сегодня в наших городах и поселках. Тем самым страна получит еще и прекрасных солдат и граждан, привычных к труду и решению совместных задач.

VI. Духовная мобилизация в сфере медиа

В условиях, когда нашей стране, как и другим странам и цивилизациям, открыто объявлена информационно-психологическая война, государственные СМИ должны стать рубежом обороны, а должностные лица, занятые в этой сфере, нести личную ответственность за состояние общественного мнения. Как в законодательстве в сфере СМИ, так и в практике государственного публицистического вещания важны не столько охранительные действия, не столько ответы на внешние посягательства, сколько смыслообразующая деятельность, наличие собственной стратегии и способности к опережающей инициативе.

Пробуждение цивилизационных и культурных кодов России, их актуализация в идеале предполагает длительный процесс воспитания нового поколения. Но на это нет времени. Соответственно, многие задачи этого ряда придется решать в оперативном режиме, через изменение ряда ключевых настроек в масс-медиа, в сфере культуры и искусства. Ключевым звеном в этой перенастройке ментальности и общественного мнения сыграют государственные СМИ.

С учетом сложившихся и глубоко укоренившихся нравов в российском медиа-сообществе начинать трансформацию этой сферы придется с создания особо выделенного и по-новому выстроенного государственного медиахолдинга, который станет информационным рупором и вдохновителем мобилизационного проекта. Рассчитывать на то, что существующие сейчас госмедиа будут качественным проводником идеологии Большого Рывка, наивно. Фактически только специально выделенный и осуществляющий концентрацию передовых кадров и творческих решений патриотический медиахолдинг может стать той необходимой экспериментальной площадкой, на которой будет разработана и внедрена новая национальная идеология и предъявлена современная адекватная «картина мира».

Какое-то время новый медиахолдинг как ключевое звено концентрации мобилизационных сил может развиваться в кардинально отличном от него окружении, вызывая ощущение ментального и психологического конфликта или диссонанса с остальными СМИ. Этого не стоит опасаться. Такое «двоевластие» в медиа-сфере не может быть продолжительным – произойдет естественная поляризация самих СМИ и журналистских команд вокруг альтернативных стратегий. Причем важнейшую роль при самоопределении медиа-сообщества будет играть моральная поддержка нового курса со стороны большинства читающей и зрительской аудитории. Немалую роль сыграет и демонстрация решимости и твердости власти – такие решимость и твердость сами по себе будут убеждать колеблющихся.

Появление нового вертикально отмобилизованного сегмента в масс-медиа начнет задавать размытому и спонтанному информационному рынку определенную форму. Формирование медийной политики в государственном вещании до сих пор происходило по принципу реакции на случающиеся сбои и угрозы в режиме «вызов – ответ». Между тем, она должна стать целенаправленной, а не реактивной.

Мобилизационный медиахолдинг может включать в себя:
– один федеральный телеканал;
– достаточно мощное информагентство, способное конкурировать с крупными мировыми генераторами потока новостей (без этой составляющей комплексная информационная политика невозможна);
– несколько газет и журналов;
– несколько радиостанций;
– несколько интернет-порталов;
– несколько издательств;
– киностудию, производящую художественные, документальные и мультипликационные фильмы.

Патриотический медиахолдинг должен обладать собственным информационно-аналитическим «мозгом» (связанным напрямую со Стратегическим советом России) и задавать собственный информационный ритм, а не реагировать на чужую повестку дня. Он реализует государственную стратегию в информационном, культурном, духовно-нравственном отношении, представляя собой по сути спецкорпорацию по духовной и ментальной мобилизации. Тональность ведущих СМИ должна быть сменена с депрессивной на оптимистическую, внушающую энтузиазм. Новые госпроекты, нацеленные на рост реального сектора, на инновации нового технологического уклада, на возвращение высшей планки в науке, образовании и культуре должны быть в центре внимания масс-медиа как соль и смысл народного бытия.

В эпоху Большого Рывка помимо информирования, образования и педагогики средства массовой информации и государственные проекты в области массовой культуры должны иметь в виду и более сложную сверхзадачу – конструирование образа национального будущего, прорастающего из настоящего, из живых людей, их замыслов и творческих возможностей. Мобилизационный проект станет убедительным при условии демонстрации нового типажа – героя, способного на сверхусилие, творческой сильной личности, строящей активную, развитую, собранную страну, верящей в себя и в потенциал своего народа.

В рамках работы медийной спецкорпорации будет осуществляться подготовка особого корпуса кадров государственных СМИ. Одним из важнейших результатов деятельности новой медиакорпорации станет целенаправленная подготовка практиков-руководителей – будущих топ-менеджеров для других медиа-кампаний и СМИ. Впоследствии во все СМИ, в которых государство имеет долю, эти лучшие кадры будут направлены в качестве непосредственных руководителей либо членов советов директоров, либо членов наблюдательных советов. При определенных корректировках в законодательстве о СМИ эти кадры могут выполнить роль своего рода «внутренних контролеров» за соблюдением новых правил поведения на рынке информации, когда все информационные медиа будут поставлены перед фактом: они несут часть своей нагрузки и ответственности внутри общенационального проекта, Общего дела.

Уже на первом этапе преобразований в некоторых отраслях внутри сферы массовой информации имеет смысл пересмотреть существующие подходы к присутствию в них государства и к балансу интересов других субъектов. В особенности острой эта проблема является в Рунете и русскоязычных социальных сетях. Фактически у нас формируется наднациональная, обезличенная «пятая власть», постепенно вытесняющая прессу и телевидение. По данным Фонда развития гражданского общества, пять из 20 лидеров Рунета по объему среднедневной аудитории являются не российскими по своему происхождению (Google, YouТube, Wikipedia, Facebook, Twitter); из 15 российских сайтов, входящих в топ-20, большинство имеет значительную долю иностранного капитала, а популярные российские сервисы меняют юрисдикцию на иностранную. Если сидеть сложа руки, через несколько лет большая часть Рунета будет контролироваться сервисами, расположенными на серверах за пределами России и зарегистрированными в зарубежных доменных зонах. Получается, что мы выводим в аутсорсинг общественное мнение, а если называть вещи своими именами, то отдаем наших детей, их умы и чувства во внешнее распоряжение. И впервые оказываясь в открытой реальности, они легко становятся мишенями для специально разработанных атак на российскую ментальность, для информационных ветров, разносящих вирусы простых, но искусно поданных иллюзий.

Информационно-психологический вызов, к сожалению, плохо осмыслен в том числе и на уровне государственной власти. И это несмотря на то, что в нашу страну приезжают «изучать блогосферу» те же лица, которые готовили «арабскую весну», а также несмотря на то, что так называемая контркультура образует единое сообщество с технологами информационного наступления, как видно на примерах Мадонны, Леди Гага, Питера Габриэля, Вупи Голдберг. Практика «цветных революций» и «арабской весны» показывает, что часть молодого поколения разных государств используется в качестве инструмента для достижения целей, которые ставятся вне этих государств и не во благо этих государств. Это именно та молодежь, которая проводит львиную долю своей сознательной жизни в виртуальной среде, откуда черпает не только эрудицию, но и ценностные установки. Виртуальная среда превосходит у них по авторитету родителей, учителей, первых работодателей, государственные службы, телевещание.

В связи с только что сказанным нам представляется императивной разработка специальной национальной программы по развитию интернет-сообщества. Необходимо также принять законы об ограничении прав лиц зарубежной юрисдикции на развитие информационных сетей и медиа в России.

В своем докладе мы не касаемся многих других сторон духовной мобилизации, в частности, трансформации в сферах культуры, педагогики, обновления госполитики в сфере религии и свободы совести. К этим темам Изборский клуб намерен обратиться в других своих докладах и выступлениях.

VII. Трансформация госуправления: пошаговая логика действий

Идеология трансформации системы управления государством должна строиться вокруг последовательного внедрения принципов «мобилизационного сознания» по модели чрезвычайного периода. При этом «мобилизационное сознание» не должно пониматься как «оборонительное», построенное на страхе, подозрительности и окопных настроениях, но, напротив, должно строиться на позитиве – то есть де факто это должно быть «наступательное» сознание, основанное на вере в правоту своего дела.

Последовательная стратегия внедрения «мобилизационного сознания» способна фактически расколоть российскую коррупционную систему. Кроме того, умелое культивирование «мобилизационного сознания» создает реальную институциональную, идеологическую и экономическую возможность форсированно формировать принципиально новый тип российской элиты, способной противостоять надвигающемуся потоку все более усложняющихся, переплетающихся внешних и внутренних кризисов и конфликтов. При этом действенно сопротивляться такой новой элите нынешние клановые, региональные, корпоративные и криминальные группы с их партикулярными интересами будут неспособны.

Госсектор российской экономики как особый институт должен стать системообразующим в рамках мобилизационного проекта по отношению ко всей российской экономике, при этом ядром госсектора – везде и всюду – был и будет ВПК (а также примыкающие к нему государственные отраслеобразующие корпорации, банки, ТЭК, естественные монополии, институты развития) как безвариантная основа обеспечения национальной безопасности.

На особо сложном этапе начала трансформации, как уже отмечалось ранее, ключевыми органами мобилизации государства и начала кадровой ротации станут вновь созданные Стратегический совет, разрабатывающий саму системную программу Большого рывка и Высшая кадровая комиссия, принимающая решения, альтернативные интересам существующих политических и финансовых кланов, которые будут стремиться удержать статус-кво.

Следующим шагом в излагаемом здесь замысле мобилизационного проекта является учреждение качественно новой высшей контрольной инстанции – Комитета по государственному контролю. Он должен быть сформирован как интегрирующий орган из принципиальных и тщательно отобранных кадров с использованием разработок Контрольного управления Администрации Президента, службы по финансовому мониторингу и Счетной палаты (с передачей ему основных полномочий этих трех органов).

Конкретным методом повышения контроля над управленцами станет смещение узловых точек концентрации полномочий – не голое наращивание вертикали власти, а сосредоточение власти в нескольких ключевых органах госуправления, чем будет достигаться эластичность и повышенная адаптивность обновляющейся системы к новым задачам. В результате должен быть выявлен и подготовлен целый корпус способных чиновников, обязанных своим продвижением исключительно своему умению работать на благо государства и непосредственно заинтересованных в том, чтобы реализовывать политику главы государства и доводить до него неискаженную информацию.

Следующий шаг мобилизации – учреждение главного мобилизационного органа – центра принятия национальных решений, наделенного прямыми каналами связи с существующими ведомствами, экспертными учреждениями и общественными структурами. Как вариант, этот ключевой орган может называться Советом национальной мобилизации. Этот орган принимает важнейшие оперативные решения в политико-административной, внешнеполитической, экономической, социальной, военной, правоохранительной, разведывательной и информационной сферах. При нем создаются экспертные советы по основным направлениям преобразований и развития. Формирование новой структуры и его аппарата осуществляется на конфиденциальном уровне. Распоряжения о координации вновь созданных структур, персональный состав его аппарата и экспертных советов, планируемые кадровые решения и доктринальные документы не подлежат оглашению до особого распоряжения главы государства. Совет национальной мобилизации и Стратегический совет распределяют между собой полномочия по следующему принципу: первый работает как чрезвычайный орган исполнительной власти, второй – как планирующая инстанция, разрабатывающая стратегические смыслы и доктринальные документы государства.

Следующим шагом мобилизации является кадровая ротация и структурная трансформация правительства, его аппарата, министерств и ведомств РФ. Данный шаг представляет собой по объему работы основное звено преобразований. При этом с уверенностью можно сказать, что большое количество лиц, как не соответствующих необходимому профессиональному уровню, так и серьезно коррумпированных, почти наверняка создают угрозу прямого и косвенного саботажа преобразований. Эта ситуация потребует особого внимания лично от президента и постоянного контроля со стороны Комитета по госконтролю и Совета национальной мобилизации. В период ротации и преобразований правительства многие оперативные решения, входящие в компетенцию правительства, будут приниматься на уровне Совета национальной мобилизации.

Параллельно с этой трансформацией запускается процесс массированной антикриминальной и антикоррупционной стратегии, которую осуществляет вновь созданный Совет по декриминализации. Вместе с ключевыми спецслужбами и Национальной гвардией[6] данный Совет ведет целенаправленную борьбу с целью максимального подавления всех реальных и потенциальных конкурирующих механизмов властного влияния на социум: криминалитета, мафии, коррупционной системы, региональных клановых структур и т.д. Осуществляются аресты самых крупных коррупционеров среди чиновников и показательные процессы над ними. По мере кадровой ротации и преобразований в системе МВД, Следственном комитете и прокуратуре антикриминальная программа переводится из чрезвычайного в обычный режим. До этого перевода Совет по декриминализации и его оперативные следственные органы обладают приоритетными прерогативами на ведение интересующих их дел с правом доведения их до суда. В интересах страны пройти этот переходный, по сути чрезвычайный период, в короткие сроки – но для этого характер преобразований должен быть глубоким и интенсивным.

В ходе декриминализации гнев общества должен концентрироваться на криминальном зле, имеющем большой социальный размах и резонанс – наркосетях, торговле людьми, незаконном предпринимательстве и миграции, а также на формировании клановых монополий на рынках и в административной системе (в этот период правительство проводит параллельную кампанию по открытию рынков для всех производителей, включая местных розничных торговцев, уничтожению посреднических паразитических цепей в транспортировке товаров и торговле).

В антикоррупционной политике эпохи мобилизации целесообразно использовать следующие решения:
– ввести принцип «презумпции виновности» при несовпадении официальных доходов и расходов в семьях чиновников;
– отменить срок давности для коррупционных преступлений;
– установить, что документальное доказательство вины коррупционера дают судам основания заключать под стражу с целью ограничения возможностей давления на следствие [7];
– установить, что взяткодатель в случае сотрудничества со следствием освобождается от ответственности;
– считать соучастниками преступления, несущими полную ответственность, руководителей аффилированных со взяткополучателем фирм;
– ввести полную конфискацию даже добросовестно приобретенных активов (кроме необходимого для скромной жизни) семей членов оргпреступности (включая коррупционеров), не сотрудничающих со следствием;
– массово применять хорошо известные по западной практике технологические антикоррупционные методы, а также передовые разработки отечественной науки в области дознания и вскрытия информации в отношении антикоррупционных расследований;
– сформировать временные специальные суды, рассматривающие исключительно дела, связанные с коррупцией и оргпреступностью, обеспечить их сотрудникам необходимую безопасность;
– выслать из страны всех не уличенных в преступлениях «воров в законе» (есть успешные прецеденты таких решений в Белоруссии, Молдавии, Туркмении, Грузии);
– установить, что осужденный за коррупционное преступление пожизненно лишается права занимать государственные и руководящие должности, вести любую юридическую деятельность и избираться на выборные должности всех уровней.

VIII. Вызовы технологического перехода: оседлать волну

С начала 2000-х годов мировая экономика вступила в фазу спада длинной волны (большого или Кондратьевского цикла). Это говорит о начале исчерпания возможностей дальнейшего роста на основе технологий пятого технологического уклада. Капитал, потерявший возможность получать ожидаемую высокую прибыль в реальной экономике, хлынул на финансовые рынки, надувая на них спекулятивные пузыри, которые затем схлопываются. Попытки развитых государств (их финансово-денежных властей) лечить кризисы понижением процентных ставок до нуля и впрыскиванием неограниченной ликвидности аналогичны попыткам тушить пожар с помощью керосина. В качестве предпосылки для кардинального оздоровления экономики необходимо было допустить самоуничтожение избыточных виртуальных финансовых активов, тогда как нынешние действия финансовых властей развитых стран лишь прибавляют в систему новую порцию ничем не обеспеченных денег.

Для кардинального оздоровления экономики и организации нового долгосрочного экономического роста необходимо ускорить переход к шестому технологическому укладу. Он и сможет сформировать новый устойчивый массовый спрос за счет создания нового класса товаров и услуг, резкого повышения эффективности и производительности труда, изменения структуры используемых видов энергии и материалов (в том числе новых, искусственных, с заранее заданными свойствами, повышенными качествами, сроками службы и пр.).

Преуспеют в ближайшем будущем те, кто быстрее сможет выйти на траекторию роста нового технологического уклада и вложиться в составляющие его производства на ранних фазах развития. И, наоборот, по мере формирования новых технологических траекторий вход на них будет становиться все дороже, т.к. в настоящее время шестой технологический уклад заканчивает «эмбриональную» фазу развития, готовясь перейти в фазу роста. Его расширение сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению.

Глобальный кризис объективно закончится перетоком значительной части оставшегося после коллапса финансовых пузырей капитала в производства нового технологического уклада.

Неготовность существующих институтов к ускоренному переходу к шестому техноукладу, усугубляемая кризисным состоянием экономики и бизнеса, снижающим инвестиционные стимулы и повышающим риски, приводит мировую экономику к депрессии – обычной спутницы «кондратьевской зимы». В этих условиях организацией и ускорением необходимого для нового большого подъема технологического перехода должно заняться государство.

Нынешняя экономическая ситуация в мире – это реинкарнация Великой депрессии, когда также наблюдался кризис перепроизводства. Для преодоления кризиса перепроизводства необходимо резко повысить налоги на крупный капитал и существенно увеличить расходы из госбюджетов развитых стран, как это делал в период Великой депрессии Ф.Д. Рузвельт. Но в развитых странах потребление и так уже составляет львиную долю ВВП, государственные долги зашкаливают за все разумные пределы.

Происходящая в настоящее время в западных странах денежная накачка экономики ведет в конечном счете к процессам саморазрушения финансовой системы. Но после структурной перестройки экономики ведущих стран на основе нового технологического уклада, возможно, начнется новая длинная волна экономического роста. Вопрос лишь в «цене» (издержках) технологического перехода, которые зависят от времени, которое будет затрачено на его осуществление, и от ряда общеэкономических условий.

Долговые нагрузки в развитых странах во многом лишают их возможности компенсировать депрессию фискальными и бюджетными методами на время технологического перехода, поэтому там этот переход будет осуществляться на весьма болезненном фоне, при котором произойдет существенное падение уровня жизни населения.

А вот у развивающихся стран, таких как Китай, Бразилия, Индия, Россия и т.д. есть степени свободы для развития их экономик за счет мощного развития внутренних рынков и повышения благосостояния достаточно бедного населения (фактически – создания массового среднего класса с помощью перераспределительной системы), для стимулирования совокупного спроса при одновременном создании необходимых условий перехода на новый шестой технологический уклад. Не случайно аналитики Goldman Sachs прогнозируют, что доля стран БРИК в росте мирового потребления вырастет с 23% в прошлом десятилетии до 62% в 2010-2020 годах, а потребление стран БРИК будет расти на 10% каждый год, в то время как доля развитых стран будет сокращаться в результате скорого обрушения их долговых пирамид.

И тут у России возникает объективная историческая возможность осуществить стратегический прорыв из того болота, в котором она оказалась в результате экономического курса последних двадцати лет, став одним из лидеров шестого технологического уклада и одним из центров мирового экономического развития. Подобный «стратегический прорыв» Россия осуществляла дважды за последние 300 лет: при Петре I и Сталине.

Происходивший в России в предкризисное десятилетие рост без развития на оставшемся после «реформаторских» 1990-х гг. производственно-технологическом потенциале полностью себя исчерпал. Для преодоления структурных ограничений экономического роста необходима кардинальная активизация инвестиционной и инновационной деятельности, что невозможно без поддержания темпов экономического роста на уровне не ниже 8% ежегодного прироста ВВП, 10% – промышленного производства, 15% – инвестиций в основной капитал, 20% – расходов на НИОКР.

Цель Большого рывка – прорыв на ключевых направлениях шестого технологического уклада и закрепление в соответствующих нишах как условие поступательного и динамичного развития России.

Общеизвестно, что в результате затяжного экономического кризиса 90-х гг. в России оказались разрушены старые и не были созданы новые механизмы расширенного воспроизводства и реализации результатов НИОКР. При этом уникальность нынешней ситуации состоит в том, что благодаря относительно высокой норме сбережения в ВВП объем капиталовложений можно поднять в полтора раза, не снижая уровня потребления (накопления составляют в России порядка 30% ВВП, а инвестиции – только 20%). Следовательно, вопрос не в возможностях, а в создании механизма и организации процесса.

Ключевая идея Большого рывка и необходимого для его осуществления мобилизационного проекта заключается в опережающем становлении базисных производств нового технологического уклада и скорейшем выводе российской экономики на связанную с ним фазу роста новой длинной волны. Для этого необходима концентрация ресурсов в развитие составляющих его перспективных производственно-технологических комплексов, что требует целенаправленной национальной финансово-инвестиционной политики, включающей соответствующие инструменты денежно-кредитной, налогово-бюджетной, внешнеэкономической и промышленной политики. Их необходимо ориентировать на становление ядра нового технологического уклада и достижение синергетического эффекта формирования кластеров новых производств, что предполагает согласованность макроэкономической политики с приоритетами долгосрочного технико-экономического развития. Последние должны формироваться исходя из закономерностей долгосрочного экономического роста, глобальных направлений технико-экономического развития и национальных конкурентных преимуществ.

Научно-техническое прогнозирование позволяет определить ключевые направления формирования нового технологического уклада: биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. К ним следует добавить направления-носители нового технологического уклада, предъявляющие основной спрос на его продукцию: космические технологии, производство конструкционных материалов с заранее заданными свойствами, авиационная промышленность, атомная промышленность, солнечная энергетика. Заделы в сфере атомной, ракетно-космической, авиационной и других наукоемких отраслях промышленности, в молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологиях дают России реальные возможности для опережающего развития нового технологического уклада и шансы на лидерство в соответствующих направлениях формирования новой длинной волны экономического роста.

IX. Организационно-институциональные и финансовые условия Большого рывка

Имеющийся в России объем национального богатства, сохранившийся научно-производственный и интеллектуальный потенциал позволяют воспользоваться открывшимися в условиях глобального кризиса возможностями для прорыва к новой волне экономического подъема. Именно в этот период глобального структурного кризиса у стран, отставших от лидеров глобальной экономики, появляется реальный шанс для совершения «экономического чуда» за счет опережающего развития ключевых производств и факторов нового технологического уклада.

Для этого, как показывает мировой опыт преодоления аналогичных структурных кризисов в 70-е и 30-е годы прошлого века, требуется достаточно мощный инициирующий импульс обновления основного капитала на принципиально новой технологической основе. Опыт подобных прорывов в новых индустриальных странах, послевоенной Японии, современном Китае, да и в нашей стране, свидетельствует о том, что требуемое для этого наращивание инвестиционной и инновационной активности предполагает повышение нормы накопления до 35-40% ВВП с ее концентрацией на прорывных направлениях глобального экономического роста. При этом, чтобы «удержаться на гребне» новой волны экономического роста, инвестиции в развитие производств нового технологического уклада должны увеличиваться ежегодно не менее, чем в 1,5 раза, доля расходов на НИОКР в ВВП – достигнуть 4%.

Однако следует констатировать, что необходимый для этого уровень инвестиционной и инновационной активности, как минимум, вдвое превышает имеющиеся возможности сложившейся в России финансово-инвестиционной системы. Главным ограничителем развития российской экономики в течение всего постсоветского периода была волюнтаристическая политика количественного ограничения денежного предложения со стороны Центрального банка. В результате монетизация российской экономики (соотношение денежной массы и ВВП), хотя и возросла за последнее десятилетие с 16 до 45%, остается значительно ниже, чем в развитых странах (70-100%).

В 2000-е гг. произошла структурная деформация источников денежного предложения ЦБ вследствие наращивания его чистых иностранных активов сверх оптимальной их величины, необходимой для обеспечения надежности функционирования российской экономики. Осуществлялась стерилизация «избыточных» денег – средства без дела мариновались в кубышке Стабфонда. Приток нефтедолларов был перенаправлен на поддержание американских финансовых пирамид, в то время как расходы на развитие российской экономики оставались существенно ниже мировых стандартов. Продолжение привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты (система currency board) в условиях уже начавшегося становления нового технологического уклада лишит российскую экономику возможностей завоевания своей ниши в его структуре, которая при должной активизации имеющегося научно-технического потенциала может быть весьма значительной.

Следствием такой финансовой политики стали неразвитость механизмов рефинансирования экономической активности, недостаток «длинных денег» и внутренних источников кредитования инвестиций, подчинение эволюции экономики внешнему спросу, что является ключевой причиной ее сырьевой ориентации.

Все докризисные годы ЦБ РФ выполнял свою главную функцию организации денежного обращения в стране «с точностью до наоборот» – вместо эмиссии денег занимался их изъятием из экономики. При такой политике в России просто не могла сложиться полноценная банковская система.

По отношению к России проведение денежно-эмиссионной политики на основе currency board означает, что ЦБ может выпустить в обращение ровно столько рублей, сколько пришло в страну долларов, евро и т.д. в соответствии с текущим курсом рубля. Следовательно, национальная финансовая система России вовсе не является национальной, т.к. она полностью зависит от количества поступающих в страну долларов, евро и фунтов стерлингов, а «кредитором последней инстанции» для российского рубля является не Банк России, а ФРС США, ЕЦБ и Банк Англии.

По нашим оценкам, из-за разницы политик центральных банков нашего и стран-эмитентов резервных валют Россия несет огромные потери – 80 миллиардов долларов мы теряем ежегодно из-за неэквивалентного обмена по одним лишь денежно-кредитным инструментам. Так, европейский Центральный банк, к примеру, мановением руки вливает в экономику триллион евро, тогда как Россия 10 лет экспортирует нефть, чтобы этот триллион заработать. В последние годы страны-эмитенты сняли все количественные ограничения на денежную эмиссию, а мы продолжаем «дарить» им огромную часть своего национального богатства.

Поэтому важнейшим фактором возвращения полного суверенитета России над ее экономикой является изменение места и роли Банка России. Главный смысл существования ЦБ должен заключаться в осуществлении монополии государства на организацию денежного обращения и денежной эмиссии в целях обеспечения благоприятных условий для экономического развития. В числе этих условий, помимо стабильной валюты, входит наличие доступного кредита, механизмов аккумулирования сбережений и их трансформации в долгосрочные инвестиции, технологий устойчивого рефинансирования расширенного воспроизводства, а также обеспечение своевременного создания и освоения новых знаний и технологий.

Чтобы «национализировать рубль», нужно ликвидировать привязку рублевой эмиссии к притоку иностранной валюты и объему официальных резервов страны. Сегодня рубль – это по существу не национальная валюта суверенной России, это ухудшенный «клон» американского доллара, а Банк России – это филиал (без права юридического лица) ФРС США.

Россия переживает кризис, вызванный не избытком денежного предложения и связанными с ним финансовыми пузырями, а структурный кризис, порождаемый низкой эффективностью и ресурсной зависимостью экономики, осложненными ее хронической недомонетизацией. Испытывая острый недостаток инвестиций и кредитов, экономика России длительное время работала «на износ». Для восстановления внутреннего рынка, подъема инновационной и инвестиционной активности в целях модернизации и опережающего развития она нуждается в существенном повышении уровня монетизации, расширении кредита и мощности банковской системы.

Итоги проводившейся в предкризисный период политики свидетельствуют о том, что сами по себе механизмы рыночной самоорганизации не могут обеспечить необходимую для модернизации экономики норму накопления.

Из этого следует, что предпосылкой успешности Большого рывка и стратегии опережающего развития является эффективная работа национальной финансово-инвестиционной системы, способной обеспечить переток капитала в развитие новых производств и опирающейся на внутренние источники кредита. Для ее формирования необходимо:
– создание системы стратегического планирования, способной выявлять перспективные направления экономического роста;
– обеспечение необходимых для опережающего роста нового технологического уклада макроэкономических условий;
– формирование институтов финансирования проектов создания и развития производственно-технологических комплексов нового технологического уклада и сфер потребления их продукции.

Естественно, любой из этих компонентов предполагает подробную детализацию и конкретные механизмы. Формат доклада не позволяет остановиться на них подробно. Ограничимся одним примером.

Так, система стратегического планирования на федеральном уровне могла бы включать в себя следующий состав документов:
– долгосрочные (на 25-50 лет) прогнозы, предусматривающие различные сценарии развития экономики в зависимости от вариантов изменения внешних и внутренних объективных факторов, а также – от вариантов социально-экономической политики;
– среднесрочная (на 10-12 лет) Концепция социально-экономического развития и скоординированная с ней Генеральная схема развития и размещения производительных сил, определяющие основные цели, задачи и приоритеты социально-экономического развития страны, состав целевых государственных программ различного уровня;
– индикативный план социально-экономического развития на трехлетний период, устанавливающий желаемые показатели развития и систему мер по их достижению (термин «индикативный» означает, что показатели данного плана служат ориентиром для негосударственных субъектов управления, но обязательны для всех государственных органов управления, в том числе – при определении директив представителям государства в органах управления компаний);
– среднесрочные государственные (федеральные, региональные и отраслевые) программы, согласующиеся между собой и взаимоувязанные по инвестициям, обеспечивающие достижение поставленных целей развития;
– трех-пятилетние планы развития страны, в которых будут увязаны отраслевые и территориальные программы развития (ныне не согласованные), выделены приоритеты развития и набор «локомотивных» госпрограмм: электроника, программирование, станкостроение, самолетостроение, железные дороги, ядерные технологии, биотехнологии, новые материалы и пр.;
– годовые бюджеты и трехлетние бюджетные планы (на скользящей основе), которые формируются исходя из целевых показателей, сформулированных в Концепции, индикативном плане и среднесрочных программах.

Для эффективной работы национальной финансово-инвестиционной системы необходимо формирование соответствующих институтов и контуров управления. В частности, следует создать Агентство передовых технологий, занимающееся поиском новых разработок, потенциально представляющих собой технологическую ценность (в первую очередь из «закрывающих технологий», разрабатывавшихся в советском ВПК), доведение их до уровня промышленных образцов и последующее продвижение на рынок. Помимо этого нужно создатьАгентство экономической реконструкции, концентрирующее всю помощь нефинансовому сектору и управление всем госимуществом (включая государственные корпорации) для реализации стратегических задач развития страны, в первую очередь:
– модернизации инфраструктуры;
– строительства дешевого жилья;
– реиндустриализации;
– модернизации АПК;
– создания спроса на высокотехнологичную продукцию и на новые разработки, способные стать основой кластеров инновационного роста.

Следует также установить целевые показатели работы государственных институтов развития, корпораций и агентств по направлениям их деятельности, предусматривающие создание конкурентоспособных на мировом рынке производств нового технологического уклада и введение механизма ответственности за их своевременное достижение.

В соответствие с задачами опережающего развития должна быть приведена налогово-бюджетная политика. Для этого необходимо:
– Включение бюджетного процесса в систему стратегического планирования: определение бюджетных приоритетов в соответствии со стратегическими планами, обеспечение преемственности его программно-целевой составляющей, введение процедуры отчетности за достижение поставленных целей и задач.
– Приведение структуры расходов федерального бюджета в соответствие с общепринятыми в мире пропорциями финансирования расходов на цели развития, включая удвоение доли расходов на науку и поддержку инновационной активности в ВВП, полуторакратное увеличение доли расходов на здравоохранение и образование с направлением дополнительных ассигнований на цели стимулирования развития нового технологического уклада.
– Принятие комплекса мер налогового стимулирования инновационной деятельности, включающего: уменьшение налоговой базы по налогу на прибыль на сумму расходов на НИОКР, освоение новой техники, приобретение нового оборудования, осуществление реконструкции, модернизации, технического перевооружения; предоставление трехлетней льготы по налогу на имущество организаций в отношении оборудования, приобретаемого в рамках реализации инновационных проектов; предоставлять налоговые скидки предприятиям, заказывающим научные исследования в России.

Денежно-кредитная политика также должна быть настроена на цели развития. В структуре источников финансирования капиталовложений российских предприятий доля банковских кредитов остается по сравнению с развитыми странами незначительной. Мы могли бы иметь сегодня вдвое больший объем ВВП, втрое больший объем инвестиций, а экономика имела бы более прогрессивную структуру, если бы ЦБ не занимался сдерживанием роста российской экономики, а использовал бы монополию государства на расширение денежного предложения для кредитования экономического развития.

Удерживая ставку рефинансирования на уровне, существенно превышающем среднюю рентабельность производственной сферы, ЦБ блокирует развитие всей банковской системы, ограничивая спрос на деньги краткосрочными спекулятивными операциями и сверхприбыльными сырьевыми отраслями. Такая политика объясняется необходимостью держать ставку рефинансирования выше уровня инфляции. Но, во-первых, высокий уровень инфляции организовывался тем же ЦБ и правительством РФ, а во-вторых, большинство развитых стран мира делают ставку рефинансирования отрицательной (т.е. ниже уровня инфляции) для того, чтобы стимулировать экономику во время спадов и депрессий. Ставка рефинансирования устанавливается выше инфляции тогда, когда необходимо сдерживать экономику страны от «перегрева», т.е. от слишком бурного развития.

Ставка рефинансирования не должна превышать среднюю норму прибыли в обрабатывающей промышленности (в соответствии с международной практикой она должна находиться в пределах 2-3%), а сроки предоставления кредитов соответствовать типичной длительности научно-производственного цикла машиностроительной продукции (5-7 лет).

При этом нужно сделать выводы из печального опыта антикризисных мер 2008-2009 гг. Тогда, как только российские банки получили дешевые беззалоговые кредиты от ЦБ, они тут же направили их на спекулятивные операции на валютном рынке. Поэтому, чтобы это больше не повторялось, в России нужно принять закон, подобный «закону Гласса-Стигалла», который был принят в США в 1933 году в разгар Великой депрессии и ограничивал право банков на спекуляции.

В условиях нарастающей дестабилизации мировой валютно-финансовой системы нужно расширять сферу использования собственной валюты, поддерживая экспансию национальных финансовых институтов на связанные с Россией рынки стран СНГ, Китая и т.д.

В целях увеличения потенциала российской денежной системы и упрочения ее положения в мировой экономике нужно стимулировать переход во взаимных расчетах в СНГ на рубли, в расчетах с ЕС – на рубли и евро, с Китаем – на рубли и юани. При этом предусматривать выделение рублевых кредитов государствам-импортерам российской продукции для поддержания товарооборота.

Для повышения статуса рубля в системе валют следует организовать биржевую торговлю нефтью, нефтепродуктами, лесом, минеральными удобрениями, металлами, другими сырьевыми товарами в рублях. Обязать производителей биржевых товаров продавать через зарегистрированные Правительством России биржи не менее половины своей продукции, в том числе поставляемой на экспорт.

Следует признать совершенно недопустимым последовательный отказ государства от активнойструктурной и промышленной политики, наблюдаемый в течение почти всех последних 20 лет. А явно поспешное и неподготовленное вступление в ВТО ограничивает теперь резко российское государство в возможностях и методах такой политики. В то же время необходим (скажем жестче – императивен) умеренный протекционизм в отношении наиболее уязвимых и значимых отраслей промышленности, особенно непосредственно связанных с обеспечением суверенитета и безопасности (военной, продовольственной, финансовой и пр.) страны и ее экономики, а также тех отраслей, от которых будет зависеть наше будущее и наша конкурентоспособность в следующем технологическом укладе. К ним, помимо отраслей военно-промышленного и агропромышленного комплексов и многих важных машиностроительных отраслей, относится сфера высоких технологий, как военного, так и гражданского назначения.

Нам необходимы отработанные действенные механизмы защиты отраслей будущего, как и программы их развития. Их отсутствие можно объяснить лишь аберрацией самого понятия высоких технологий, сохраняющейся на правительственном уровне. Оно ограничено компьютерными гаджетами, средствами связи и социальными сетями. Между тем сфера применения высоких технологий включает системообразующие отрасли производства, энергетики, транспорта. У России немалые заделы в их применении в космосе, оптики, биотехнологиях, медицине и многих других областях. Стратегическое планирование должно предусматривать внедрение высоких технологий именно в системообразующих отраслях, составляющих каркас национального экономического потенциала.

X. Социальные условия мобилизационного проекта

Ведущиеся сейчас на уровне G20 дискуссии о реформировании существующей кризисогенной финансово-экономической системы в основном ограничиваются незначительными, косметическими изменениями, хотя необходим ремонт капитальный – предполагающий ее кардинальную перестройку.

Смягчение наиболее уродливых перекосов в финансовой сфере не исключит возможности рецидива болезни. Настоящие изменения, требуемые для кардинального оздоровления, неизбежно касаются вопроса о принципах, лежащих в основе социально-экономической модели.

Необходимо однозначно признать, что отказ от моральных принципов ведет мировую экономику к катастрофе.

Настоящее преодоление кризиса как для мира в целом, так и для России в частности, предполагает поиски новой социально-экономической парадигмы, в основу которой должны быть положены именно нравственные принципы – принципы справедливости, рационального созидания и общего блага.

От степени гармоничности этой новой парадигмы будет зависеть будущее человека и общества.

Нам представляется, что среди базовых элементов этой новой модели особое место займутсолидарные механизмы в экономике. Необходим пересмотр соотношения конкурентных и солидарных экономических отношений – совершенно очевидно, что в этот трудный для мира и страны период, а также с учетом необходимости решения масштабных проблем, имеющих всеобщий характер, приоритет должен быть отдан именно солидарным механизмам.

Маятник истории неумолим и императивен: взамен господства индивидуалистических ценностей, личного эгоизма и хватательного рефлекса во главу угла должны быть поставлены общее благо, общее дело и общественный интерес.

Другой доминантой должен стать принцип справедливости. Очевидный дефицит справедливости в мире является одним из центральных дисбалансов глобальной системы, порождающим конфликты и чрезвычайно опасным с точки зрения устойчивости всей мировой социально-политической и геополитической системы.

Отдельно от общемирового фона следует отметить особое значение справедливости в русской общественно-политической парадигме. Справедливость в России относится к числу базовых потребностей, и история учит, что неудовлетворенность этой базовой потребности чревата мощными социальными катаклизмами и разрушительными общественными потрясениями.

Дефицит справедливости проявляется не только в количественном неравенстве доходов, но и в трудности реализации человеческих призваний; в заблокированности каналов вертикальной мобильности; в уравнительном подходе к разным по значимости видам труда – общественно необходимому, производительному и оборонному, вспомогательному и паразитарному, в прямом и косвенном поощрении паразитических профессий; в возникновении рынка заведомо дорогостоящих «экологически чистых» продуктов и «целебных» средств, не являющихся лекарствами – при дефиците жизненно необходимых лекарств и продуктов массового спроса; в дефиците предложения дешевого жилья при высоком спросе на жилую недвижимость; в высоких тарифах ЖКХ при низком качестве услуг; в дефиците транспортной инфраструктуры при высокой автомобилизации мегаполисов. Все эти противоречия вместе взятые закладывают под нацию множество «бомб замедленного действия», создают многочисленные «уязвимые группы населения», представляющие интерес для внешних манипуляторов, порождают социальную зависть и углубляют социальный пессимизм, преумножают число людей, мечтающих об эмиграции в поисках лучших стандартов жизни.

В самой постановке задач для России следует иметь в виду произошедшую деградацию экономики и ее ключевых механизмов, следует учесть время, упущенное ею для развития и потраченное на бесплодные и вредные реформы. Негативные изменения не могли не отразиться на отставании и ослаблении конкурентных позиций страны в рамках глобального экономического соревнования. Во много подорван ее экономический суверенитет. Поэтому программа экономических изменений для России должна учитывать необходимость резкого качественного рывка.

России нужен мобилизационный проект для ускоренного, прорывного выхода на более высокий уровень экономического и технологического развития. При этом очевидно, что любой мобилизационный проект всегда предполагает:
– повышенный уровень этатизации экономики и вообще общественной жизни, активную направляющую и вдохновляющую роль государства, а потому по существу является антиподом экономической политики РФ, под видом которой осуществлялась «криминальная революция» ;
– единение всех страт общества и атмосферу массового энтузиазма, которые невозможны в социуме, раздираемом острыми противоречиями, где происходит «война всех против всех».

Возможность осуществления такого проекта несовместима с существующим чудовищнымнеравенством, когда одна часть общества ищет смысл своей жизни в бесконечной гонке гламурного потребления, а другая находится в состоянии перманентной борьбы за физическое выживание. Такая модель общества ведет к всеобщему отторжению любых призывов к развитию, так как вместо чувства причастности к общему делу, объединяющих общих интересов, атмосферы заинтересованности в конечных результатах совместных усилий она закономерно порождает всеобщее отчуждение, чувство безысходности и бесполезности какой-либо активной жизненной позиции и напряжения воли во имя достижения общенародных целей, которые воспринимаются как иллюзорные.

Именно такая модель экономических и социальных реформ, которая базировалась на радикальном индивидуализме и привела к формированию крайне несправедливого и атомизированного общества, была навязана и России в начале 1990-х годов. Причем навязана она была под разговоры о безальтернативности такого пути. Это была очевидная ложь, которая преследовала цели прямо противоположные интересам развития страны, так как история знает и совсем иные модели социально-экономических реформ, построенных на идеологии общего дела и предполагающих широкое использование солидарных мотивов и коллективистских механизмов – таков был опыт Японии, Южной Кореи, Китая и других успешных стран, осуществлявших рывок, не говоря уже о послевоенном опыте стран континентальной Европы.

Сложившийся уровень неравенства и неудовлетворенность базовой потребности общества в справедливости столь велики, что превратились в основной тормоз развития и выступают главным фактором подрыва легитимности власти и существующего порядка в обществе, по сути же это фактор эрозии самого общества как такового.

По оценкам, разрыв между 10 процентами тех, кто получает наивысшие доходы, и 10 процентами тех, кто находится внизу социальной лестницы, в российских мегаполисах и крупных городах превышает 30-40 раз, а по стране в целом составляет 70-80 раз. Если же говорить об уровне накопленного богатства, то этот разрыв во много раз больше. В то же время в большинстве развитых стран разрыв в доходах составляет около 10 раз, а в странах Северной Европы – 4-6 раз.

Уже из одного этого следует необходимость срочной активизации перераспределительной политики государства.

При существующем грандиозном и даже просто уродливом уровне материального и имущественного неравенства нельзя больше мириться с существованием плоской шкалы подоходного налога, а также с неразвитой и недифференцированной системой налогообложения личного имущества. Такая система обложения налогами доходов и имущества в нашем обществе при существующих условиях – это нонсенс.

Это еще больший нонсенс на фоне того, что два года назад в Великобритании – форпосте либерализма – максимальная ставка на большие доходы (свыше 150 тыс. фунтов стерлингов в год) была повышена до 50%, а во Франции совсем недавно объявлено о резком повышении налогообложения сверхдоходов. Так, на годовой доход свыше 150 тысяч, но ниже 1 млн евро в год устанавливается ставка подоходного налога в 45%, а на доходы свыше 1 млн евро – ставка в 75%.

Отметим, что чаемое большинством общества введение налога на роскошь было фактически проигнорировано ответственными за это органами власти. Все дискуссии об этом во властном истеблишменте – как в Госдуме, так и в соответствующих министерствах и ведомствах, – имели абсолютно нерешительный характер, были сознательно смазаны и фактически бойкотированы под давлением заинтересованных лоббистов. Сложившееся положение в данном вопросе имеет совершенно недопустимый и откровенно циничный характер.

Необходимо отменить регрессивный характер обязательных социальных взносов (при котором бедный платит больше богатого) и установить их совокупную ставку на уровне не выше 15% фонда оплаты труда вне зависимости от величины этой оплаты.

Реализация права на жизнь, являющаяся если не условием социального мира, то минимальным условием цивилизованности социума и государства, предполагает гарантирование реального прожиточного минимума всем гражданам России. Это потребует увеличения годовых расходов бюджетов всех уровней примерно на 600 млрд. руб. в год, которые можно получить за счет ограничения коррупции и конфискации коррупционных средств, а в крайнем случае – за счет накопленных бюджетных резервов (более 7 трлн. руб.).

Гарантирование реального прожиточного (а семьям с детьми – социального) минимума, дифференцированного по регионам (в зависимости от разного уровня цен, природно-климатических и транспортных условий при обеспечении одинаковых социальных стандартов и в целом условий жизни) даст по мере решения этой задачи объективный обобщенный критерий успешности государственной политики в целом.

В целях социального выравнивания, а также имея в виду необходимость решения демографических проблем, следует снизить проценты по потребительским и ипотечным кредитам (с учетом сопутствующих платежей) до уровня ставки рефинансирования Банка России, при этом добившись существенного снижения и самой этой ставки. В регионах с дефицитом населения при рождении первого ребенка списывать 25% ипотечного кредита, при рождении второго – 50%, третьего – 75%, четвертого – весь кредит (на жилплощадь, рассчитываемую по социальным нормам).

Необходимо активное воссоздание общественных фондов потребления. Такие фонды играли колоссальную роль в советской системе, а в современном российском социуме они стали уничтожаться и приватизироваться под напором рыночных фундаменталистов под прикрытием внедрения ложно истолкованных либеральных ценностей. Аргументы тут использовались трех видов: 1) эти общественные фонды потребления создают вредную уравниловку, порождающую иждивенчество; 2) будучи общественными или государственными, они неэффективны по определению; 3) государство не имеет средств на их поддержание – да и не должно их иметь в рыночной экономике.

В то же время опыт стран, в которых настоящие либеральные ценности имеют неизвращенный характер (США, Западная Европа, Япония), свидетельствует о другом: общественные фонды потребления там чрезвычайно развиты и весьма эффективны, их наличие является не фактором иждивенчества, а инструментом создания равных возможностей доступа к наиболее важным жизненным благам, и в конечном счете служат скрепами общества, механизмами социального примирения и партнерства.

Как минимум необходимо обеспечить доступность здравоохранения и образования, жесткий контроль качества их услуг. Следует отменить все псевдоновации, ведущие к коммерциализации образования и бюджетной сферы в целом. Гарантировать полностью бесплатное (на деле, а не на словах) обучение в средней школе. В высших учебных заведениях (при получении первого высшего образования) бесплатными должно быть не менее половины учебных мест, в технических вузах – не менее трех четвертей учебных мест. Как оптимум – необходима и сильная социальная политика в жилищной сфере, обеспечивающая доступное социальное жилье.

Мы переняли у развитых стран их негативные стороны, но проигнорировали позитивные.

Например, в центре общественно-политических и экспертных дискуссий в развитых странах продолжает оставаться значение трудовой этики, созидательного, производительного труда. Общеизвестно, что с этим фактором непосредственно связаны экономические успехи, например, Германии и Японии, а также повышенная устойчивость их экономик перед лицом текущего кризиса.

Производительный труд, продуктивная деятельность непосредственно связаны с творчеством, с созиданием ценностей. Навыки, необходимые для производительного труда, предполагают образование и саморазвитие личности. Но сам производительный труд является ценностью – как минимум в том отношении, что он придает самой жизни человека смысл и во многом определяет его нравственное измерение.

Радость труда как нравственная ценность самоценна и незаменима. Настоящая радость труда может быть связана только с созиданием.

Особое значение имеет солидарный труд, так как он социализирует индивидуума, встраивает его в коллективные процессы по улучшению жизни, в общественные интересы, в идеологию общего дела, дает чувство сопричастности с другими и с обществом в целом. Солидарный труд, в котором соединяется предпринимательский азарт, государственный разум, инженерный талант и рабочая инициатива, – самое эффективное средство воссоединения нации, ибо этот процесс направлен на преображение, творческое упорядочение ноосферы, победу над энтропией и преодоление социального пессимизма. В солидарном труде проецируется в плоскости социально-экономических отношений христианский тезис о деятельной любви к ближнему.

Все это означает необходимость культивирования приоритета труда в общественном сознании за счет создания такой модели общества и экономики, которая поощряет трудовую мотивацию и трудовые заслуги и достижения, такой системы, которая обеспечивает справедливое воздаяние – материальное и моральное – за общественную полезность труда, квалификацию и мастерство, наконец, такое пропорциональное соотношение прибыли и заработной платы в структуре ВВП, которая позволяет вывести средний уровень зарплат на уровень, действительно соответствующий общему экономическому уровню развития страны (сейчас в этой структуре доля прибыли гипертрофированно раздута, а доля зарплаты – все еще недопустима мала). Необходимо также устранить абсолютно уродливые диспропорции, которые ведут к деградации качества и структуры занятости, например, когда зарплата университетского профессора ниже зарплаты наемного торговца в уличном ларьке.

Однако вместо приоритета труда сейчас в России мы имеем дело с приоритетом и культом успеха.

Культ успеха аморален, так как он рассматривает успех безотносительно путей его достижения. В современной картине мира общество в глазах многих делится не на полезных и бесполезных членов, не на созидателей и паразитов (или иждивенцев), не на творцов и потребителей, а на «виннеров» и «лузеров» – победителей и проигравших, удачливых и неудачников. Более того, успех ждет именно того, кто не ограничивает себя какими-либо моральными рамками, а тот, кто «скован» нравственными принципами, практически обречен на то, чтобы стать проигравшим. А отсюда очевидно, что подобная мотивация изгоняет мораль из жизни общества, подрывает его устои, извращает представления о добре и зле (как за счет девальвации добра, с одной стороны, так путем институционализации и фактической апологии зла, с другой).

Практически не используется потенциал оживления традиционной трудовой этики, связанный с возрождением и укреплением таких солидарных форм трудовой активности как артель и кооперация.

Совершенно очевидно, что государство сможет выполнить свою новую руководящую и вдохновляющую роль в рамках мобилизационного проекта только в том случае, если в глазах общества выступит генератором справедливых отношений, источником воспитания по задаткам, трудоустройства по призванию, воздаяния по заслугам и суда по правде.

XI. Обновленная элита и образ лидера

В период системной трансформации необычайно возрастает роль личности лидера. Он олицетворяет Общее Дело, волю к Большому Рывку и к выходу страны из режима смертельных угроз. Мобилизационный характер элит и госаппарата начинает формироваться исходя из образа лидера, из того, как он выглядит, что говорит, как оценивает текущую повестку. Лидер должен быть не просто безупречным, но активно и убедительно олицетворять противоположность тому, против чего идет борьба.

В то же время этот образ незамедлительно проецируется на новую часть элиты, «гвардию мобилизации», авангард Большого Рывка. Один человек не может быть полноценным субъектом-носителем идеологии и энергии рывка. Поэтому для закрепления новой системы должны быть созданы новые организационные формы для элиты, в рамках которых будет происходить сплочение и общение представителей правящего слоя. Во главе этих организационных форм встанут представители верхних кругов власти.

Важнейшее условие успеха Большого Рывка в том, что корпус русских суперменеджеров должен сознавать свою общность. Связи между ними должны пронизывать границы разных ведомств и отраслей, разных форм собственности, партий и т.д. Они должны помогать друг другу в духе боевого братства и доверять в том, что касается их совместного служения Общему делу. Объединяющим началом для обновленной элиты должны служить общая доктрина (набор идей и целей), совместная проектная деятельность, единая коммуникативная сеть, общий досуг. Особо подчеркнем: такая корпорация не должна быть легальной партией и партией вообще. Другой стороной создаваемой общности должен стать ее народный характер. Это должна быть народная элита, народная аристократия, а не замкнутый слой, отгородившийся от людей административными барьерами.

Один из главных и самых действенных механизмов обновления системы и закрепления ее завоеваний – личный пример со стороны власти, которая при этом остается открытой и доступной. Это нечто вроде нравственных и имиджевых инноваций, способствующих обновлению и облагораживанию всей властной системы. При сохранении иерархии и здравой субординации не должно быть «высокого забора», атмосферы тайн и подозрений. Власть должна быть проста в общении, скромна в потреблении, внутренне дисциплинированна, внимательна к нуждам окружающих, отмечена одухотворенной нацеленностью на достижение общей цели. В этих отношениях власть должна быть прозрачна для нации, и в первую очередь для своего аппарата, корпуса инновационных менеджеров и продюсеров и нести через личности своих представителей архетип нового очищенного и облагороженного образа государства. (Даже самые изощренные контрольные, карательные, предупредительные и поощрительные меры не сработают без включения данного фактора.).

Национальный лидер в момент радикальной трансформации должен явить свой новый облик, символизирующий новый вектор политики и национальный суверенитет. На первом этапе трансформации (накануне официального учреждения Комитета по госконтролю и Совета национальной мобилизации) в качестве первого шага к кристаллизации национального консенсуса является прямое обращение государственного руководства к нации, содержащее как признание ошибок в ряде направлений государственной стратегии, так и твердую уверенность в нравственном и деятельном потенциале народа, справедливости его чаяний. Появлению лидера в новом облике с новым обращением к нации должно предшествовать прекращение внутриэлитной полемики, создающей предлоги для спекуляций в отечественных и зарубежных СМИ, выдержанная пауза в публичных выступлениях лидера, необходимая в том числе для его внутреннего сосредоточения. В этот же период издается серия указов и распоряжений по назначениям в системе государственного вещания, в том числе заранее подготовленные шаги по формированию нового медиахолдинга.

После программного выступления главы государства осуществляется созыв Совета национальной мобилизации, публикуется президентская статья о несовершенстве системы контроля в структуре исполнительной власти, инициируется учреждение Комитета госконтроля. Подписывается серия непубличных указов и распоряжений главы государства о реформе контрольных структур Минобороны, служб по борьбе с организованной преступностью в системе МВД и служб по защите информации в системе ФСБ РФ.

На следующем этапе публикуется статья главы государства о новом экономическом курсе, ориентированном на новый технологический уклад. В ней осуществляется подробный разбор деятельности экономического блока правительства, обоснование создания Комитета по государственному экономическому планированию и Агентства передовых разработок.

После официальных выступлений руководства по теме укрепления правового суверенитета России начинается публичное обсуждение поправок к основным законодательным актам (Конституции, кодексов гражданского, административного, хозяйственного и уголовного права) и соответствующих инициатив в контексте суверенизации российского права.

Заключение и выводы

Сегодня, когда три государства постсоветской Евразии, с объективно сильнейшими экономиками, преодолели второстепенные разногласия, достигли консенсуса интеграции, движутся по пути законодательного и нормативного сближения, мы имеем шанс для совместного прорыва в будущее – и совместного выхода в новый технологический уклад, оставляющего позади дискредитировавшие себя концепты постиндустриальной «всеобщей и полной глобализации». Пока оскандалившиеся «хозяева мира» пребывают в растерянности, мы можем, вместе с нашими соседями, мобилизовать интеллект, промышленный потенциал и труд – и выйти из тупика.

Мы можем не только отвергнуть кабалу внешнего контроля, что уже начато путем отказа от «помощи» USAID. Мы можем аннулировать подпись под 14-м протоколом Европейской конвенции по правам человека и провести ревизию ряда законов, принятых путем лоббирования внешних интересов. Мы можем поддержать государства, борющиеся с несправедливостью в международной торговле и в доступе к принятию решений в мировых институтах. Мы можем выдвинуть альтернативу ханжеской имитации борьбы с наркотиками и СПИД, вместе с Китаем предложив программу здорового экономического возрождения Афганистана. Мы можем поставить на уровне международных структур, в том числе ООН, ОИК, ЛАГ, Африканского Союза (привлекая международные научные ассоциации и церкви), вопрос о непредвзятом, без так называемых экофобий, исследовании климатических процессов, вместе с альтернативной программой противодействия опустыниванию, засолению почв и др., и публично разоблачить конфликт интересов в международном экологическом истэблишменте.

Вопреки мнению мальтузианцев, человек качественно отличается от животного. Он не живёт без сверхзадачи: это социобиологический организм, который без того, что выходит за рамки повседневной жизни, очень быстро вырождается. И это означает необходимость идеологии, необходимость веры и жертвенных мотивов. Человек испытывает радость от самостоятельного создания нового качества, нового воплощения идеи, новой стоимости. Для Русской цивилизации это особенно характерно, что проявлялось в разных эпохах поразительной быстротой освоения новых знаний, создания новых отраслей, возникновения новых профессий, родов войск. Нужно только «включить зажигание», чтобы эстетика и этика труда стряхнули с общества наносы разочарования и неприкаянности; чтобы рано выявленные таланты открывали путь самореализации по призванию; чтобы достижения технической одаренности, искателей, изобретателей и инноваторов уходили не в трубу маркетинга, а в национальное внедрение; чтобы технологии новых материалов создавали новое качество добычи и переработки ресурсов, инфраструктуры, строительства и реставрации; чтобы тысячи квадратных километров замерших и бесхозных просторов включились в ритм производства и благоустройства.

Для авторов настоящего доклада главный вопрос: как превратить Россию деградирующую в Россию процветающую, какими способами можно трансформировать существующую систему, чтобы народ наш выжил в мировой смуте и продолжил свой путь в истории, добиваясь новых побед и успехов. Мы видим, что сегодня в России все еще реален сценарий мобилизующей народ и исцеляющей государство «революции сверху».

Наших идеологических оппонентов больше привлекает иной сценарий с неисчислимо большими издержками и риском полной десуверенизации и развала страны. При этом мы не можем не заметить, что вместо ответов на реальные, многосторонние вызовы нашего времени представители так называемой «болотной оппозиции» воспроизводят один примитивный тезис: «не тот человек руководит государством», не могут предложить ничего, кроме «честных выборов», и как своими рекомендациями (как то введение «независимых» директоров-иностранцев в руководство российских корпораций), так и своими практическими действиями подталкивают к стремительному сокращению и без того неполного политического и экономического суверенитета России.

Вызовы, с которыми столкнулась Россия – это по существу один вызов. На весах лежит вопрос о самом существовании нашей цивилизации – быть или не быть. Это вызов не отдельным, а всем государственным структурам, не одной, а всем политическим партиям, не одному, а всем традиционным вероисповеданиям, не отдельным областям культуры, а культурному наследию в целом. Чтобы пройти через это испытание с честью, нужен ответ на все эти вызовы, который также не делится по сословиям или отраслям. На фундаментальный вызов должен следовать фундаментальный ответ. На сложнейший кризис национальный организм может ответить, только добившись полноценной мобилизации своих сил.

Основные выводы нашего доклада сводятся к следующим положениям.

1. Мировой финансовый кризис, стартовавший в 2008 году, имеет системный характер и ведет к различным далеко идущим последствиям для всей современной цивилизации. Он становится все более явственным и угрожающим. Его кульминация вероятнее всего придется на ближайшие полтора-два года, в то время как наиболее острый период для РФ наступит с некоторым «запозданием» в 2015-2016 гг.

2. Кризис объективно ведет к растущей политико-стратегической неопределенности для всех участников мировой сцены и в особенности для РФ. По мере усиления неопределенности увеличивается риск серии региональных «жестких» конфликтов в непосредственной близости к границам России с перерастанием в перспективе в новую глобальную войну, в том числе, возможно, и с использованием ОМП.

3. С учетом вышесказанного встает вопрос о подготовке к этому «супер-критическому» периоду. По выводам авторов доклада, существует только один возможный вариант эффективного российского ответа на вызовы системного кризиса – форсированная выработка и реализация общенациональной стратегии «Большого рывка».

4. Такая стратегия «Большого рывка» для России должна быть сформулирована и реализована в виде особого, креативного мобилизационного проекта, вовлекающего все общество, включая основные социальные слои – в том числе путем широкой общественной дискуссии.

5. Должно прийти осознание, что наступает новая, волевая эпоха в истории России. Государство на этом новом этапе без всяких оговорок признается главным субъектом развития. Национальная мобилизация вокруг Общего дела официально объявляется основой новой идеологии.

6. Национальные ресурсы направляются на массированные инвестиции в реиндустриализацию страны и переход к новому, шестому технологическому укладу. (Как мы показываем в докладе, сегодня объем капиталовложений можно поднять как минимум в полтора раза, не снижая уровня потребления – это делает заявленную задачу вполне реалистичной.).

7. Большой рывок осуществляется планомерно в рамках расширения евразийского макрорегиона путем существенной трансформации всей системы постсоветского пространства в направлении реинтеграции.

8. Духовная мобилизация народа реализуется в первую очередь посредством формирования и расширения государственных СМИ нового типа: активно внедряющих адекватную реалиям эпохи «картину мира», собственную повестку дня и формирующих образ национального будущего.

9. В своем докладе мы предложили набросок пошаговой логики преобразований системы госуправления в России. Для этого мы наметили ориентировочную схему тех новых президентских органов власти, которые потребуются для перетекания основных функций и полномочий в новые точки концентрации политической воли, без чего мобилизационный проект захлебнется в трясине старой бюрократической кланово-олигархической системы. К этим органам в докладе отнесены:
§ Стратегический совет (доктринальное обеспечение и стратегическое проектирование развития страны)
§ Высшая кадровая комиссия с сетью подведомственных ей местных комиссий (рекрутирование, тестирование, обучение и переобучение управленческих кадров)
§ Комитет по государственному контролю (глубинный мониторинг работы исполнительных структур мобилизационного проекта, продвижение талантливых практиков, делом доказавших свою эффективность в новых условиях)
§ Совет национальной мобилизации (главный мобилизационный орган, на время чрезвычайных преобразований – центр принятия оперативных решений, координации и корректировки во взаимоотношениях «старых» и «новых» институтов)
§ Совет по декриминализации (на время чрезвычайного периода центральный орган по борьбе с коррупцией и оргпреступностью)
§ Агентство передовых технологий (отбор, внедрение и продвижение на рынок технологически ценных разработок)

Агентство экономической реконструкции (реиндустриализация, модернизации инфраструктуры, АПК, жилищное строительство, создание инновационных кластеров) и др.
________________________________________
[1] В качестве наиболее вероятного примера: возрастает риск перерастания войны в Сирии в крупномасштабный военный конфликт, охватывающий сопредельные нам страны. Как мировые державы, так и мировые олигархические круги в условиях глобального кризиса ради решения собственных проблем могут приложить усилия для вовлечения нашей страны в такую войну.

[2] Частично реконструировать этот сценарий можно с помощью открытых источников. Так, он нашел отражение в «Повестке дня-XXI» Конференции ООН в Рио де Жанейро (1992), в знаковых выступлениях на State of the World Forum-1995, в статьях руководства знаменитого Совета по международным отношениям. Сами же средства достижения таких (неомальтузианских) целей были описаны еще в 1973 году в т.н. 2-м Гуманистическом манифесте Пола Куртца, обосновывавшем «всеобщую и полную глобализацию». В данном манифесте, целеуказания которого исполняются нынешними мировыми элитами, перечисление прав человека не включало право на жизнь, зато включало (дословно) «право человека на достойную смерть, эвтаназию и на суицид», а также на «множество разновидностей сексуального познания». Естественно при этом, что традиционные религии назывались «препятствием для прогресса человека».

[3] В т.ч. постоянных партнеров уже упоминавшегося Совета по международным отношениям (сеть Carnegie Foundation, структуры при Тихоокеанском совете), Международной кризисной группы, системы NED-Freedom House, USAID, госкорпорации Millennium Challenge и др.

[4] Новая фаза развертывания потенциального мобилизационного проекта в США началась с сентября 2001 года. В Китае же, где целенаправленно сохраняется высокий уровень идеологизированности и китайского общества, и китайской элиты, процесс совершенствования мобилизационного проектирования практически никогда не прекращался.

[5] Очень многие постсоветские элиты, размышляющие о выживании своих народов, такой идеологический поворот не только поймут, но и будут открыто поддерживать.

[6] Создание Национальной гвардии при президенте страны целесообразно во избежание попыток государственного переворота со стороны коррумпированной «элиты». Нацгвардия может быть создана на основе частей ВДВ, сведенных воедино спецназов (Силы специальных операций). Кроме того, она может включать в свой состав особую спецслужбу, конкурирующую с прежними – и дающую главе государства дополнительный канал получения объективной информации.

[7] Сегодня ч.1 ст.290 УК РФ не является тяжкой, поэтому фигуранты преступления даже при наличии уголовного дела не задерживаются в порядке ст. 91, 108 УПК РФ, что позволяет им влиять на ход следствия, в том числе исправляя должностные инструкции, закрепляющие за ними право принятия коррупционного решения, что приводит к переквалификации по ст.159 (мошенничество) и даже при наличии безоговорочных доказательств ведет к вынесении им условного срока наказания. В итоге даже привлеченный к ответственности взяткополучатель не несет наказания, а в большинстве случаев возвращается на своё место.